— Я? С чего ты взял?!

— Жаловался мне: измельчал человек, нет подвигов, нет добычи… Нечего Знатоку рассказать. Ну так вот тебе случай. Владыка Баграт, Киев, важный человек… и золото. Мы и впрямь давно не получали стоящих заказов.

Небрежно сжимая руль, Альбинос разглядывал пустынные земли, через которые ехал сендер. Пологие холмы чередовались с каменистыми пустошами, тут и там торчали обглоданные временем руины. В сглаженных песком и ветром очертаниях стен четкие прямоугольники окон смотрелись чужеродно. Ветер налетал из-за холмов порывами, шевелил длинные волосы Альбиноса. Он отбрасывал черные пряди и размышлял.

— Значит, я еду в Киев покупать себе машину, — сказал он и покосился на Разина.

Тот морщился, сжимая виски ладонями — второй день пытался наладить общение с Голосом, то есть с «Квазиразумным оружием Технотьмы „Сингулятор-Х121“», которое было закреплено на его левой руке. Дело не очень-то ладилось.

— Разин!

— М-м?

— Я говорю: я еду в Киев покупать сендер. И еще хочу узнать о себе. Кто я, в конце концов, такой? Почему у меня белые волосы, не такие, как у других… так что приходится их красить, чтобы не слишком выделяться? Почему оружие доминантов подчиняется мне и не слушается тебя? Ведь не слушается, верно?

Разин не ответил.

— Знаешь, я никогда не брал попутчиков, но если уж мы оказались вместе, то давай поговорим, что ли?

— Спящий режим, — буркнул Разин, выпрямился и потер глаза. — И как тебе удавалось с этой программой столковаться…

— Вот я и говорю, что-то со мной такое, я отличаюсь от других. Почему? Я еду в Киев, чтобы поискать там ответ. А ты? Что тебе в Киеве нужно?

— Я ищу доктора Губерта.

— Зачем он тебе? Из-за нападения на Арзамас?

— Губерт убил Юну Гало. Она была единственной женщиной в моей жизни, которая… Единственным близким человеком.

Альбинос кивнул.

— Я понимаю. Кто вообще такой этот Губерт? Тебя послушать, так он вертит большими делами, а я о нем впервые узнал от тебя.

— Губерт — человек из прошлого, как и я. Он знал о Погибели, заранее подготовился и сумел переместиться сюда, в твое время. Взял с собой оборудование, помощников…

— А ты — один из них? Ты сбежал от него?

— Нет, я… долгий разговор. Но у Губерта можно будет много чего узнать, прежде чем я его убью. И ты тоже сможешь получить какую-то интересную информацию. Здесь сверни!

— Это же поворот на Рязань?

— Да.

— А мы собирались в Киев!

— В Рязани сидит агент Меха-Корпа. У него узнаем новости. Что?

Альбинос ухмылялся.

— В Рязани у меня тоже найдутся дела. Меня там наняли, подрядили отвезти взрывчатку в Арзамас. Расстрига Богдан, которого ты убил у Отстойника. Ты еще решил, что он работал…

— На Губерта, да.

— Ну и теперь я хочу с Михой Ротником потолковать. Должок за ним остался, понимаешь ли. Я же из- за него влип в эту историю с Богданом, из-за Михи и его брата. Ротники там всем заправляют… И они мне денег должны, а я не уверен, что арзамасских монет хватит на самоход.

— Покажешь мне этого Миху. Если он был связан с Богданом, а тот — с Губертом…

— Не только покажу! Я вас с ним познакомлю.

Ветер донес лошадиное ржание, Разин переложил на колени перевязь с обрезами и опустил ладонь на рукоять.

Из-под колес взметнулись рыжие тучи песка. Взревев мотором, машина преодолела пологий склон, выехала на вершину холма — впереди открылась панорама древнего поселения.

Под холмом были развалины, несколько приземистых каменных построек без крыш, возле них стояли повозки и фургоны, не меньше десятка. Вокруг повозок расхаживали пестро наряженные люди, еще несколько копошились в развалинах. Когда сендер выехал на холм, суета прекратилась, незнакомцы собрались у фургонов.

— Цыгане, — буркнул Разин, — вот уж кто не изменился. Этим и Погибель нипочем.

— Лошади в здешней местности не очень годятся, — заметил Альбинос. — На юге ящеры лучше.

«Цыган без лошади, как без крыльев птица», песня такая была. Они с севера, думаю. В Москве, говорят, табор обосновался. А вот чего их сюда занесло…

Сендер перевалил за холм, и табор скрылся из виду. Ехали они уже долго, Альбу было скучно, и теперь он, воспользовавшись нечастой разговорчивостью Разина, решил поддержать беседу.

— Видишь, в руинах решили поковыряться. Здесь до них десятки раз копали, ничего они не найдут.

— Эти найдут.

Разин снова умолк, отвернулся, и разговор заглох. Альбинос свернул, объезжая занесенные песком остатки крупного здания, и когда обогнул развалины, снова стало видно цыган. Вдалеке жахнул выстрел, в ответ раздался пронзительный вой. Альб с Егором обернулись.

На гребне песчаного холма позади руин показался наездник на манисе. В белесое небо торчал заостренный штырь, украшенный растрепанными перьями — копье мутанта.

Стрелял молодой цыган, дробь рассеялась в стороне, далеко от дикаря. Тот взмахнул копьем, снова завыл, ударил ящера пятками, разворачивая, — и пропал из виду, скрывшись за насыпью. Ветер подхватил пригоршни песка, вылетевшие из-под ног маниса, и понес прочь рыжей бахромой.

— Надо убираться отсюда, — Альбинос крепче сжал руль. — Если кочевые начнут…

— Погоди. — Разин стал перебираться на заднее сиденье, к пулемету.

Альб сбросил скорость, удаляясь от развалин. Над руинами разнесся многоголосый вой. Справа и слева от холма, за которым скрылся мутант, показались наездники. Стуча манисов пятками в упругие бока, они размахивали копьями и дубинками. Цыгане бросились к повозкам, караван ощетинился стволами, закричали женщины, заныл напуганный шумом младенец. Мутанты вылетели из-за бархана цепью, оглянувшийся Альбинос насчитал почти три десятка наездников с луками. Стрелы взмыли к светло-голубому небу. В ответ затрещали выстрелы — все мимо. Расстояние между кочевыми и табором стремительно сокращалось… Стрелы ударили в повозки, прошивая тенты. Цыгане дали залп — двух мутантов настигли дробь и пули, но оба удержались в седлах.

— Давай туда! — велел Разин, приподнимая пулемет на турели.

Альб развернул сендер, и ствол пулемета пополз вправо, в направлении бегущих манисов.

Кочевые разразились новым кличем, их вождь, скакавший впереди, отвел руку с копьем назад, готовясь к броску… Грохот выстрелов над головой Альбиноса заглушил все звуки. Песок взметнулся перед наездниками десятками фонтанчиков, выбитых пулями, — Разин стрелял с упреждением. Вождь заорал, натягивая поводья. Цепь атакующих развалилась, мутанты разворачивали ящеров, уносились прочь от развалин. Сквозь рев двигателя донесся рык цыганского барона: