личный номер Уэйна Гаррисона в Олбани. Сессия сейчас в полном разгаре, так что он должен быть на месте.
Скоро она услышала его низкий голос, хриплый, вероятно, со сна.
– Почему ты звонишь в такое время? В чем дело?
– У нас здесь произошла страшная трагедия, Уэйн. Я бы очень хотела, чтобы ты приехал в Уитли как можно скорее. Ты нам очень нужен.
– Ты с ума сошла! Завтра в десять утра я должен выступать на сессии!
– Это важнее, Уэйн.
– И что же это такое?
– Я не могу обсуждать это по телефону.
– А я никуда не двинусь до тех пор, пока сам не решу, что дело действительно того требует. Что-нибудь с Карлом? Или Брюсом?
– Не совсем так. Послушай, Уэйн, тебе бы хотелось обсуждать по телефону ту небольшую историю, произошедшую в Трое?
Она почувствовала, как у него, на другом конце провода, перехватило дыхание. Последовала секунда молчания.
– Хорошо. Приеду, как только смогу.
– Благодарю, Уэйн.
Она положила трубку. Несколько секунд сидела неподвижно, покусывая губу острыми зубами. Через некоторое время на губах ее появилась улыбка.
Дорога сделала крутой поворот. Фары автомобиля осветили металлическую скульптуру оленя на лужайке. Он стоял в горделивой позе, приподняв переднее копыто. Каркас покрыт зеленоватой плесенью, левый рог сломан. Темный домик казался пустым и заброшенным. Хэм проехал мимо, припарковался у самой дороги.
Трое мужчин вышли из машины, проверили, в порядке ли оружие. Хэм еще раз удостоверился, что его винтовка на предохранителе. Ему бы не хотелось никого убить по случайности, даже Джейка Спенсера. Они пошли обратно к домику, стараясь ступать по траве, чтобы заглушить звук шагов.
– Либо они смылись, либо спят, – сказал Хэм.
Брюс в ответ выругался сквозь зубы:
– Проклятие! Если они ушли… Теперь, когда я готов…
Хэм почувствовал дрожь, но не от холодной сырости. Он предпочел бы, чтобы троих мерзавцев в домике не оказалось. Их собственную группу окружала зловещая атмосфера, от которой ему стало не по себе. Напряженность ощущалась почти физически. Он чувствовал ее, как учащенное биение собственного сердца. Напряженность росла с каждым шагом, приближавшим их к свершению того, чему противились все инстинкты Хэма.
Брюс, шагавший впереди, обошел вокруг домика. Ступени вели к задней двери. Доски заскрипели под ногами. Брюс потянул за ручку, обернулся к остальным. В лунном свете он походил на демона.
– Не заперто, – прошептал Брюс.
Они вошли в кухню. Медленно, стараясь не наткнуться на мебель, Брюс прошел к двери в комнату. Стояла кромешная тьма, однако он различил очертания камина. Внутри еще тлели угли. Он провел рукой по стене справа, нащупывая выключатель. Ничего. Переложил «винчестер» в другую руку, ощупал стену слева. Нашел. Обернулся к своим спутникам.
– Выше головы. Пошли.
Он щелкнул выключателем. Вспыхнул яркий свет, слепя глаза.
Джейк Спенсер спал, растянувшись на шкуре перед камином. Рэй Шаффельмайер и Леон Баллард лежали спиной друг к другу на раскладной кровати у противоположной стены. Стол посредине комнаты был заставлен бутылками, стаканами, пепельницами, полными окурков. Спящий Джейк сжимал в руке пустую бутылку из-под пива.
– Просыпайся, ты, грязный сукин сын! – крикнул Брюс, держа наготове «винчестер».
Джейк медленно поднял веки, встряхнулся, как животное после сна. Прикрыл рукой глаза от яркого света.
– Какого черта ты орешь, Рэй? Он еще не понял, что происходит.
Двумя прыжками Брюс пересек комнату, пнул его ногой в бок.
– Поднимайся, Спенсер!
Тот взвыл от боли и откатился подальше, увидев, что Брюс снова нацеливается его ударить. С трудом привстал на колени, поднял пустую бутылку, приготовясь защищаться. С удивленным выражением лица смотрел на пришедших бегающими злобными глазами.
– Кто вы такие, ребята? Что вам нужно? Эта дыра принадлежит вам? Ну хорошо, хорошо, мы перепили и решили здесь отоспаться. У моего двоюродного брата очень похожий домик. – Он потер ушибленный бок. – Зачем вы мне так врезали, мистер?
Просительные нотки в его голосе появились только из почтения к оружию в руках незнакомцев. Если бы не это, с горьким сожалением подумал Джейк, он бы сейчас вышиб мозги из подонка, который его ударил. Вышиб вот этой самой бутылкой.
– Он мой, Брюс, – произнес Хэм, отдал свою винтовку Карлу и направился к Джейку.
