– Вы дерзкая девчонка.

Она потупилась.

– Прошу прощения. Я не хотела никого обидеть. Просто… это единственная книга, которая у меня есть. Вообще единственное, что у меня есть. – Она оглядела участок с могилой Тома Хилла. – Да еще вот этот клочок земли.

Нет, эта девушка положительно приводила Ната в смущение.

– Вы имеете в виду кладбищенский участок?

Глаза ее стали тусклыми.

– Перед смертью отец оставил мне эту книгу и документы на участок. Все это мне вручили месяц назад в сиротском приюте, перед тем как выпустить на волю.

Хэм ощутил настоящую физическую боль, как будто сам пережил то, что довелось испытать незнакомке. Он понял, что влюбился.

Даже Нат не остался равнодушным.

– Вы совсем одна?

Хэм никогда в жизни не слышал, чтобы отец говорил таким мягким голосом.

– Одна.

– Но вы же, наверное, с кем-то живете. Такая молоденькая девушка…

– Я снимаю комнату в Клинтоне. Больше мне некуда было идти, поэтому после приюта я вернулась сюда. Мои корни здесь… лежат в этой земле.

Нат в недоумении покачал головой:

– В наши дни не часто встретишь такую верность памяти умерших предков. Вы достойны восхищения, мисс.

– О нет, это совсем не то, что вы думаете. Я вернулась из-за этого клочка земли. Он мой! Пусть маленький, но мой, собственный. Единственное, что привязывает меня к этой планете. «Ничто не принадлежит нам, кроме смерти и земли, покрывающей наши кости». Можете представить – это сказал король!

– И, наверняка это из вашей книги.

На изборожденном морщинами лице Ната появилось подобие улыбки, чего Хэм не видел со дня болезни матери, а может быть, и дольше. И еще он заметил то, чего вообще никогда не замечал за отцом: его пристальное внимание к девичьему телу под раздуваемой ветром юбкой.

– Я не хочу сказать ничего плохого об отце, который покоится здесь. Он сделал все, что мог. А это немало для человека, не обладавшего теми качествами, которые делают мужчину мужчиной. По крайней мере, он оставил мне вот это. – Девушка погладила обложку книги. – Она уже давно стала для меня отцом, матерью, учителем, защитником и другом.

Нат кивнул в сторону запущенного кладбищенского участка Тома Хилла:

– Но этот клочок земли значит для вас больше?

– О да! Чтобы оправдать свое существование на земле, надо владеть хотя бы крошечной ее частью. – Она снова рассмеялась. – Если бы не этот клочок земли, я бы давно уже взлетела в воздух и испарилась.

– Вы очень странная девушка, Келли Хилл.

– Вы знаете мое имя? Странное имя… Мне его дал отец. Калибан.

– Калибан? – с отвращением повторил Нат. – Совсем неподходящее имя для девушки.

Она не обиделась.

– Это и не имя вовсе. Фантом, пугало, порожденное воображением. Друзья зовут меня Келли.

Нат откашлялся.

– Мисс Келли, мое имя Натаниэль Найт, а это мой сын Хэм. Нам очень приятно познакомиться с вами, – произнес он с подчеркнутой сердечностью и официальностью, не вязавшимися с окружающей обстановкой.

Закусив губу, девушка изучала Хэма – не то чтобы с насмешкой, но с каким-то озорным выражением.

– Хэм – это сокращенно от Гамлет? – серьезно спросила она.

– Гамлет! – воскликнул Нат. – Наверное, опять из вашей книжки?

Хэм почувствовал сильнейшее унижение. Щеки его вспыхнули, и он ничего не мог с этим поделать. Любовь к девушке сменилась ненавистью.

– Просто Хэм! – с яростью произнес он.

– Это из моей Хорошей книги, – вмешался Нат, довольный своей маленькой шуткой. – Мисс Келли, – продолжил он, к величайшему удивлению Хэма, – мы с Хэмом почтем за честь, если вы согласитесь погостить у нас. Может быть, сварите нам приличного кофе. – Глаза его обратились к свежей могиле. – С тех пор как моя жена скончалась, мы с парнем остались без всякой помощи на кухне.

Девушка серьезно смотрела на могилу, поглаживая рукой пульсирующую жилку на шее. Хэм отвел глаза.