эквилибрист. В конечном итоге он будет с теми, кто одержит верх. Все игры пока продолжаются.
Я слишком стар, чтобы говорить о любви, вещи, которую в собственной жизни я отодвинул на задний план и которой всегда жертвовал, пренебрегая моментами близости, такими, как этот, возможностью продлить их на много лет, позволить им полностью изменить мою судьбу.
Как нам выйти из этой патовой ситуации? — спросил Дуарте. Что делать с
У нее все, должно быть, сложилось почти так же. В конечном счете наши истории чем-то похожи. Истории, которые мы не рассказываем друг другу. Вопросы, которых мы не задаем.
Самим перейти в наступление, сказала она. В очередной раз удивившая всех нас своей уверенностью. Инквизиция не может ничего сделать без разрешения местных властей. В Венеции знают, как защититься от вмешательства Рима. Идти вперед. Не останавливаться. Продолжать разжигать недовольство церковью.
Беатрис лежит неподвижно, предоставляя мне возможность слушать ее дыхание, словно мы оба знаем, что в действительности важно, словно мысли у нас полностью совпадают.
— Ты нашел его?
— Кого? — Мой голос звучит, как из пещеры.
— Своего врага?
— Пока нет. Но чувствую, что он рядом.
— Почему ты настолько уверен в этом?
Я ухмыляюсь:
— Лишь это дает мне силы не остаться здесь, с тобой, до самой смерти.
Дневник Q
Новый папа реформировал конгрегацию «Святой службы»: Караффа и де Купис,
Караффа проводит все дни в напряженнейших переговорах, словно конклав все еще продолжается. Он написал мне, что гоняет там блох, «среди этих стариков, скорее мертвых, чем живых». Семьдесят четыре года, старше папы, и почти не спит.
Хотелось бы мне иметь его энергию. Вместо этого я здесь, в ожидании приказов, остаюсь уже много недель, совершая бесполезные прогулки по римским холмам, наслаждаясь теплой погодой этого времени года, как старый дурак, на склоне своих дней.
Я вновь написал инквизиторам половины Италии, чтобы собрать информацию о Тициане. По- прежнему ничего стоящего.
Тициан во Флоренции.
Пьер Франческо Риччо, мажордом и секретарь Козимо де Медичи.
Пьетро Карнасекки, старый знакомый, еще с Витербо, уже бывшей под судом в сорок седьмом и оправданный благодаря непосредственному заступничеству папы.
Бенедетто Варки, преподаватель Флорентийской академии, член группы
Козимо Бартоли, консул Флорентийской академии, а также читатель
Антон Франческо Дони, писатель, гонец, осуществляющий связь между Флоренцией и Венецией.
Пьетро Веттори, друг Марко Антонио Фламинио, переписывающийся с кардиналом Полом.
Якопо да Понтормо, выдающийся живописец, и его ученик Бронзино.
Антон Франческо Граццини, поэт, обличающий пороки церкви.
Пьетро Манельфи, клирик из Марша.
Лоренцо Торентино, печатник.
Филиппо дель Мильоре и Бартоломео Панчатичи, патриции.
Тесный круг флорентийских скрытых лютеран. Разные жизненные пути и разные ошибки, приведшие в одно и то же место: под могучее крыло покровителя, герцога Козимо де Медичи, мецената и злейшего врага Фарнезе, всегда готового вновь разжечь любые выступления против папы в собственных интересах.
Тициан всю прошлую зиму мутил воду в этом пруду. Там он и провел дни конклава, среди ближайших сторонников Реджинальда Пола.
Инквизиторы сообщили, что обществу всех остальных он предпочитает живописца Якопо да Понтормо и его подмастерья Бронзино.
Якопо да Понтормо, которому уже перевалило за шестьдесят, проводит дни и ночи в работе над тем, что, скорее всего, станет его величайшим творением, фреской в базилике Сан Лоренцо, заказанной Пьером Франческо Риччо для Козимо I. Труд над этим произведением окружает обстановка величайшей секретности, даже эскизы фрески привозят запечатанными. Только Бронзино и немногим другим дозволено смотреть на то, что делает маэстро.
Слухи, анонимные записки, доходящие до флорентийской инквизиции, как и бесцеремонное подглядывание некого не очень скромного священника, говорят: Понтормо детально представляет
После окончания конклава из Флоренции нет никаких новостей о Тициане.
Караффа рассчитывает на французов. Но приходящие из Франции новости свидетельствуют, что Генрих II не может позволить себе возобновить войну против Габсбурга, в которой увяз его отец, так как она требует денег, а их-то никто не собирается ему предоставлять.
Караффа сообщает, что император стремится заключить соглашение с лютеранскими теологами, и, если ему это удастся,
Караффа хочет удалить Пола из Рима. Он просто мечтает, чтобы тот вообще оказался за пределами Италии.
Караффа утверждает, что в Англии вот-вот должна разразиться война за престолонаследие. Генрих VIII умер, оставив кучу дочерей, оспаривающих друг у друга корону.
Караффа считает, что необходимо подготовить почву для отвоевания Англии для католичества, причем сделать это таким образом, чтобы столь важная миссия была возложена именно на Пола.
Караффа велит, чтобы я отправился в Англию для установления контактов со сторонниками Марии Тюдор, преданной папе и Риму и намеренной бороться за корону со своими сводными сестрами.
Караффа называет эту миссию важнейшей и деликатной, настолько, что может поручить ее только самому верному своему слуге. Раньше он никогда не говорил со мной таким тоном.
Караффа преподносит раствор цикуты[97] в серебряном кубке.
