Дневник Q
Информация, полученная из мест, часто посещаемых или управляемых немцами:
— книжный магазин «Серебряная лилия», специализирующийся на лютеранских и сакраменталистских книгах, владелец Герман Рейдель;
— Фридрих фон Меллерен, граф, глава небольшого кружка образованных немцев в Венеции, имеет собственное палаццо напротив Фондако;
— таверна «Черный Лес», управляемая немкой, вышедшей замуж за венецианского купца. Это постоянное местовстреч ремесленников: резчиков по дереву, ювелиров, сапожников;
— таверна «Карателло», собственность Людвига Шалидекера, прозванного Немцем, и одной гречанки. Излюбленный бордель немцев высших классов с толстенным кошельком;
— таверна «Шелк», место встреч купцов, управляемая Гансом Гаствиртом. Азартные игры и обмен денег по выгодному курсу;
— мастерская и магазин Якопо Маньеро, стеклодува, каждый четверг после вечерни становящаяся местом собраний кальвинистов: итальянцев, гельветов[87] и немцев.
День, проведенный в «Черном Лесе» и в книжной лавке Германа Рейделя.
Ничего.
Одно имя я где-то уже слышал: Людвиг Шалидекер. Где? От немецких проповедников? Что-то, связанное с Виттенбергом.
Людвиг Шалидекер, владелец «Карателло».
Завтра проверить.
ГЛАВА 30
Она прижимается ко мне, чтобы не потерять равновесия, когда всходит на борт лодки, которая отвезет нас на каракку[88] братьев Микеш, остановившуюся с другой стороны острова. Второй рукой она придерживает тяжелую накидку — ей помогает служанка, внимательно следящая, чтобы не намок подол. Она умудряется сохранить бесконечное достоинство в ситуации, когда любая другая знатная женщина показалась бы попросту неуклюжей и стесненной теми причиндалами, которыми они себя украшают. Невозможно разубедить меня в том, что Беатрис — необыкновенное, неземное создание.
Я помогаю ей устроиться на сиденье — свернутый плащ лежит у нее на руке.
Горбун Себастьяно ловко управляется с веслом на корме.
Жуан и Бернардо обнимают нас.
— Тетя, не бойся, мы оставляем тебя в надежных руках. Напиши мне, как только приедешь в Феррару, и передай от меня привет герцогу Эрколе и принцессе Ренате.
— А ты будь осторожен, Жуан, эти улицы могут оказаться опаснее казематов замков. И не спускай глаз со своего брата Бернардо, если с ним что-то случится, отвечать придется тебе.
— Не бойся. Мы все вскоре встретимся.
Жуан демонстрирует свою шикарную улыбку:
— Друг мой, удачи тебе. Береги свою шкуру и не веди себя чересчур легкомысленно. Это опасные люди…
— И я могу стать таким при случае.
Себастьяно уже оттолкнул барку от мола, два брата прощаются с нами, их руки воздеты к небесам.
Новость пришла на рассвете. Францисканец ничего не нашел в «Карателло»; венецианская инквизиция планирует арестовать Беатрис. Сегодня они возбуждают расследование по ряду доносов, обвиняющих ее как скрытую иудейку, принявшую христианство лишь из лицемерия.
Угроза: слабая попытка оказать давление на неудобную для всех семью, возможно, даже шантажировать ее, чтобы отсрочить выплату долгов. Патриции Светлейшей попросту потерпели фиаско. Кто не брал взаймы у Мендесов, когда их звали сюда? Кто разевает пасть на неимоверное богатство их семьи?
Жуан немедленно готовит каракку — нельзя терять времени.
Так мы и уезжаем, не имея даже времени, чтобы подумать.
Феррара. Отсюда Тициан отправится в путешествие. На этот раз в длительное путешествие, используя города династии д'Эсте как надежные убежища, куда я буду возвращаться, чтобы узнавать новости из Венеции. Я хочу пойти на юг, к Болонье, пересечь Апеннины, добраться до Флоренции. Когда я прощался с Перной, он заявил мне, что я не могу умереть, не увидев Флоренции. Бедный коротышка Перна отправится на хорватское побережье. У меня нет сомнений, что и там его ждет потрясающий успех: книготорговец Перна может плакать и впадать в отчаяние, но в конце концов его громадная лысая голова снова и снова поднимается, готовая нести бесконечный вздор.
Итак, вот мы и добрались сюда. На последней ступени, на последнем участке нашего пути и перед новой авантюрой. Я сумасшедший, старая птица, присевшая на своем насесте со своей старой бородой и со своими старческими болезнями, не оставляющими меня в покое. Я сумасшедший, и мне по-прежнему хочется смеяться. Я все еще не могу поверить, что вновь отправлюсь в путь, чтобы вернуться и вызвать бурю. Ловлю себя на мысли, что вспоминаю, с чего это все началось. Ловлю себя на мысли, что вся жизнь была растрачена на войны, на бегство, на искры, которые поджигали равнины, и волны, которые затапливали их. Я должен был оставить свои больные старые кости в какой-нибудь дыре и безмятежно скользить по течению, иногда нежно и не слишком болезненно баюкая в памяти лица женщин и друзей. А вместо этого я здесь, чтобы заставить собак преследовать меня и рассчитаться за всех них. Навязчивая идея старого еретика, который до сих пор не может успокоиться.
Последний вызов, последняя битва. Я мог бы умереть во Франкенхаузене, на площадях Мюнхена, в Голландии, в Антверпене, в тюрьме инквизиции. Но я здесь. И я намерен закончить игру, разгадать тайну — это последнее, что мне осталось сделать.
Дневник Q
Посещение «Карателло». Людвига Шалидекера, или «дона Людовико», владельца, там нет. Он ушел неизвестно куда. Я прекратил задавать повсюду случайные и бесполезные вопросы — не хочу возбуждать излишних подозрений.
Более четкие воспоминания: Элоизиус де Шалидекер, Виттенберг, более двадцати лет назад,
