на миг вскинулось в памяти и продиктовало ответы.

— Ты знаешь меня.

— Да, — сказал он.

— Но не в том виде, как сейчас.

— Не в том.

— Я меняюсь.

— Да.

— Я пропадаю.

— Ты умираешь. Но мы встретимся вновь. Мы встретимся на берегу серебристого моря. Вот что я помню.

Холод проник в его кости.

Даниэль сидел на стуле, промерзший до того, что не мог дрожать.

Перед ним, на деревянном полу, лежал небольшой округлый кусок стекла — сначала зеленого, потом синего цвета. Мутный от древности, словно провалялся на берегу, омываемый, шлифуемый бесконечным наплывом песка и воды. Может, это вовсе не стекло. Он не знал, что это такое. Даниэль потянулся вниз, с минуту подержал кругляш в руке, поворачивая, ощупывая, затем сунул в карман рядом со шкатулками.

Осмотрелся кругом. Тихая, пустая комната.

— Прощай, — сказал он.

ХАОС

У них не оставалось выбора. Очередная волна темных пилигримов — мертвых, умирающих или отражающихся бесконечным эхо — хлынула с гребня.

— Их слишком много, и они слишком сильны, — предупредили доспехи. — Генератор не сможет вас защитить.

Тиадба выдернула стойку из почвы. Защитный купол свернулся, утонул в яйце, которое выдало фонтан искр и зашипело, темнея.

— В лес! — крикнула девушка.

— Это же не деревья! — запротестовал Денборд. — Нас все равно убьют — ты слышала, что сказал скафандр!

Увы, другого пути нет. Тиадба заставила группу двинуться вперед. Денборд принял генератор, положил его на плечо, пнул тележку с пути и снял с пояса стрекало — в первый раз они решились всерьез опробовать оружие. Тиадба последовала его примеру. Испещренные пятнышками, черные ребристые лезвия развернулись лепестками, закрутились вихрем и исчезли из глаз. Вперед ринулись две силовые стены, заданные углами раствора лезвий — в целом прозрачные, но зеркально-серебристые на участках взаимных столкновения. В этих зеркалах, которые ежесекундно прогибались и коробились, возникло отражение местности — более чистой, с исчезающими темными фигурами.

— Их можно убить! — возбужденно воскликнул Денборд. Он еще яростней принялся размахивать стрекалом. Поле загнулось обручем буквально в трех шагах от них. Скафандры замерцали бледно-зеленым, едва не попав под удар.

— Ты! Поаккуратней там! — рявкнул Махт.

Все инстинктивно кинулись укрываться за светящимися деревьями — с гребня лилось слишком много эхо-пилигримов, потерянных за тысячелетия. Чем больше их рассекали стрекала, тем больше появлялось темных фигур. Тиадбу вдруг охватили сомнения, что их оружие в действительности способно защищать. Стрекала отбрасывали бывших путепроходцев лишь на время — эхо-пилигримы разваливались на куски, исчезали, но затем вновь вырастали из черного грунта.

Кхрен первым добрался до леса. Группа продиралась вперед, и жемчужные шарики света, усыпавшие ветки, лопались при каждом прикосновении. С другой стороны, деревья не вредили доспехам — более того, они словно обнимали путепроходцев своими ветвями, вызывая великую панику и страх, пока не стало ясно, что на самом деле ветви смыкались позади, проецируя занавесь из сияющих капель, крошечных, как роса. Темные пилигримы не последовали за ними. Такая защита ничем не походила на генераторный пузырь, но, судя по всему, была куда более эффективна.

Тиадба, Кхрен и Денборд провели остальных в заросли, где им открылась небольшая поляна. Кхрен неожиданно остановился. Тиадба споткнулась о его ногу, сверху упал Махт. Пока вся троица переругивалась, другие разведчики встали на колени, вознося молитвы и плача от облегчения, после чего повалились в изнеможении на податливую почву. Кругом высились деревья, раза в два превосходившие людской рост — изящные кроны образовывали нечто вроде купола, прикрывавшего пилигримов, покамест те переводили дух.

Тиадба перекатилась на спину, до сих пор ожидая, что вот-вот придется умереть — или что-нибудь похуже. Все ее инстинкты и полученные в учебном лагере наставления казались ненадежными; их словно блокировал темный страх, проникавший глубоко в древнюю материю, из которой была создана девушка. Куда они лезут? Сколько еще ужасов предстоит пережить?

Да и в безопасности ли они здесь, под кронами деревьев, если снаружи поджидает ненасытный Хаос?

Махт оплакивал Перфа:

— Он сгинул, как тот Высокан. Просто рассыпался…

— Нечего было мешкать, — проворчал Денборд.

Махт в бешенстве сжал кулаки и кинулся на него, но с боков подскочили Херца и Фринна, и через секунду все вновь повалились на землю, выкашливая короткие вопли разочарования и скорби.

Тиадба сидела в сторонке — вмешиваться не было сил. Первым пришел в себя Нико и огляделся по сторонам, не решаясь поверить, что их никто не преследует.

— Что это за место? — обратилась Тиадба к доспехам.

Нет ответа.

— Скафандры не хотят нам помогать, — высказался Махт. — Бесполезная дрянь.

— Может, они не могут говорить о том, чего не знают, — возразил Шевель.

— Доспехи не спасли Перфа — они не скомандовали ему, как и что делать!

— Здесь все меняется, — вмешался Нико. — Инструктор говорил, что…

— Тогда зачем вообще говорить? — крикнул Махт. — Чем они помогают?

Он принялся колотить по земле руками и ногами: типичная реакция гнева и раздражения, которую прекрасно понимали все они, рожденные в крешах.

Денборд подполз на четвереньках и со стоном рухнул возле Тиадбы.

— Не знаю, спаслись ли мы или, наоборот, оказались в желудке чего-то другого.

Девушка поцарапала землю и обратила внимание, что бронированные пальцы не мерцают светом