пытается вдолбить важное понятие в голову бестолкового студента.
Харри наморщил лоб.
— А Дапрес из Кингз-колледжа?
— Я связался с ним. Он пока не дал ответа. Вполне возможно, что иностранцы не смогут войти в группу.
— Я бы, не задумываясь, принял предложение, — сказал Харри. Артур заметил, что глаза друга покраснели. Файнман чуть не плакал. — Но тебе нужен кто-нибудь понадёжней.
— Что ты имеешь в виду?
Харри смотрел в окно, то сжимая, то отпуская вилку.
— Я и Итаке сообщил всего лишь три недели назад.
С лица Артура мгновенно исчезло выражение радостного возбуждения, владевшего им всего лишь секунду назад.
— О чём?
— Хроническая лейкемия. Моя болезнь. Она поймала меня.
Артур дважды моргнул. Харри смотрел мимо него.
— Дело плохо. Через несколько месяцев вся моя жизнь будет уходить на борьбу с недугом. Я превращусь в обузу.
— В последней стадии? — спросил Артур.
— Врачи обнадёживают. Но я читал, что…
Его передёрнуло.
— Новые средства лечения…
— Многообещающие. Но ты должен понимать… — Харри перевёл ясный взгляд на Артура. — Итак, эта штуковина размером с Айерз-Рок — как давно она появилась?
— Не более шести месяцев. Разведывательные спутники делали съёмку местности полгода назад, и так ничего не было.
Харри весело улыбнулся.
— Чудесно. На самом деле чудесно. Что же это такое?
— Обломки Европы? — рассеянно предположил Артур. Он так и не смог посмотреть другу в глаза.
Харри громко рассмеялся и бросил салфетку на стол.
— Я не собираюсь тосковать и стенать. По крайней мере, решая твою проблему.
Горло у Артура сжалось. Он фактически вырос с Харри. Они знакомы тридцать лет. И теперь его друг — перед лицом смерти.
Артур прокашлялся.
— Мы станем мудрее, решив её, Харри. Все человечество. Я очень нуждаюсь в тебе.
— А ты можешь взять на работу потенциального инвалида?
Наконец их глаза встретились, и на этот раз Артур не отвёл взгляд. Он с усилием расправил плечи.
— Ты выкарабкаешься, Харри.
— Скажи ещё о воле к жизни.
— Присоединяйся к нам.
Харри потёр указательным пальцем глаза.
— А поездки? То есть, много…
— Только на первых порах, а потом ты можешь оставаться в Лос-Анджелесе, если пожелаешь.
— Это будет необходимо. Я прохожу курс лечения в Калифорнийском университете.
Артур протянул руку.
— Ты вылечишься.
— И тогда, может статься, будет не так страшно. — Харри крепко сжал руку Артура.
— Что?
— Умирать. Как славно было бы увидеть… Говоришь, маленькие зелёные человечки?
— Так ты с нами?
— Ты и сам знаешь.
— В таком случае, я нарисую более полную картину. На этот раз — не Австралия. Речь пойдёт о пустыне Мохаве, точнее — о Долине Смерти. Где-то между курортом Фернис-Крик и городком под названием Шошоне. Гора напоминает конус потухшего вулкана. Она новая. Раньше её никто не видел.
Улыбка не покидала лица Харри.
— Чудесно!
— Ах да, там ещё есть неопознанное живое существо.
— Где?
— В данный момент, на военно-воздушной базе в Ванденберге.
Харри возвёл глаза к потолку и поднял обе руки. Из глаз его текли слезы.
— Благодарю тебя, Господи!
Когда Тревор Хикс сообщил Терхьюн, своему агенту по рекламе, что утром он будет давать интервью «Кей-Джи-Би», она хихикнула и заметила: «Викки не смирится с твоим предательством». Викки Джаксон работала редактором в «Кнопфе».
— Предупреди её, что будет частотная модуляция, Шелли. Я собираюсь втиснуться между передачей о сёрфинге и утренними новостями.
— Разве «Кей-Джи-Би» занимается обзорами соревнований по сёрфингу?
— Послушай, загляни в свой список станций, — посоветовал Тревор, обидевшись. — Это не моя забота.
— Хорошо. Дай-ка я посмотрю… «Кей-Джи-Би» — короткие частоты. Ты прав. Время утверждено?
— Директор программы даёт десять-пятнадцать минут, но, будь уверена, хватит и тридцати секунд.
— По крайней мере, представишься любителям сёрфинга. Не исключено, что они ничего не слышали о тебе.
— Если моё имя им неизвестно, но не потому ли, что ты плохо работаешь? — Хикс постарался, чтобы его тон был ироничным. Он и вправду устал. В конце концов, Хиксу уже шестьдесят восемь, и хотя он сохранил здоровье и бодрость, ему больше не по силам такое напряжённое расписание работы. Лет десять назад он справился бы со всем этим на бегу.
— Ну, полно, полно. Записываю: завтра у тебя утреннее выступление по этому каналу.
— Да, завтра утром. Как будто невозможно пустить запись…
— Не говори глупостей, — строго заметила Шелли, но Тревор вряд ли нуждался в её увещеваниях.
В журналистской среде Хикс считался самым учтивым и эрудированным собеседником. Некоторая небрежность в одежде, не выходящая, впрочем, за границы избранного им стиля, и неординарное мышление создавали притягательный образ: он походил и на Альберта Эйнштейна, и на пожилого Бертрана Рассела. Реплики Тревора, обычно полностью соответствовавшие принципам технократии и казавшиеся неоспоримыми, как правило, хорошо подходили для коротких сообщений в программах новостей. Он открыл британскую главу в истории Общества Троянцев, занимавшегося изучением космических исследований и идеями строительства гигантских станций-спутников. Член Британского Межпланетного Общества, автор двадцати трёх кнги (последняя, повествующая о первых контактах с внеземными цивилизациями, называлась «Звёздный Дом»), к тому же, наиболее последовательный представитель так называемого «гражданского сектора» среди сторонников активного освоения космоса — вот далеко не полный перечень его достижений. Короче говоря, хотя Хикс и не стал любимцем домохозяек, но всё же мог считаться одним из самых известных научных журналистов мира. Несмотря на двенадцать лет жизни в Соединённых Штатах, он не избавился от британского акцента. Вот так и сложилось, что Хикс был словно создан для радио и
