— Ну так что же вы оба делали? — спросила она неожиданно дружелюбно и фамильярно.
Ян подсел к ней поближе и поставил чашку на согнутое колено, чтобы не пролить кофе.
— Я грабил библиотеки в Кливленде, — сказал он. — А вы?
— В кейс-Уэстерне, — ответила негритянка. — Я и со мной ещё шестеро. Двое ввезли тележку в центр по сбору данных библиотеки и взяли всё, что можно.
— А я посылал плёнки из Библиотеки Конгресса одному парню в Вирджинию, — сказал Рубен. — И ещё кое-что. Я завербовал Тревора Хикса! — Ни Ян, ни женщина не знали, о ком говорит Рубен. — А вы встречали кого-нибудь… Не боссов, а ниже… То есть, людей, голоса которых мы слышали?
— Встречала, — сообщила женщина. — Мой муж — один из них. Мы жили врозь, собирались развестись, а потом оказалось, что оба мы Подневольные. Пришлось работать вместе с ним, выполнять его приказы. Так продолжалось два месяца. Он служит в государственном департаменте.
Кливленд оставался далеко на юге и вскоре пропал из виду. Вокруг не было ничего, кроме тумана, местами покрытого льдом, и быстро рассеивающегося тумана. Корабль плыл уже около часа.
— Как вы думаете, есть ли кто-нибудь, владеющий полной информацией? — спросил Ян. — Какой- нибудь человек?
— Если и есть, я таких не встречал, — ответил Рубен.
— Мой муж отдаёт приказы, но он не в курсе.
Ян слизал крошки и пудру с пальцев.
— Надеюсь, здесь можно умыться, — заметил он и вышел.
Мотор корабля шумел так, словно в трюме сидел великан и полоскал горло. Началась качка, и Рубена затошнило. Я пожалею, что съел пирожок, подумал он.
— Ну вот! — крикнул Донован из рулевой рубки. — Нам положено приплыть именно на это место. Кто- нибудь получил сигнал?
— Я — нет, — сказала женщина, вставая и отряхивая крошки с пальто.
— Боже! — отчаянно завопил громкоговоритель голосом Донована.
Корабль сделал несколько кругов, и вдруг Ян выкрикнул:
— Оно вылезает!
Мальчик стоял на верхней палубе, перегнувшись через перила. Рукой он указывал на восток. Рубен и негритянка побежали на нос корабля и посмотрели в ту сторону. Огромная глыба размерами и формой напоминающая трейлер, вырастала из воды. Лоцман дал полный газ и подплыл ближе к таинственному предмету.
— Что это? — спросил Ян. — Подводная лодка?
— Не знаю, — ответил Рубен, чуть не рассмеявшись. Он был возбуждён и более испуган, чем когда- либо. Лицо женщины оставалось бесстрастным, но широко раскрытые глаза и остекленевший взгляд говорили сами за себя.
Теперь только несколько ярдов отделяли корабль от серой махины. Волны, выбегавшие из-под носа, ударялись о глыбу.
В гладкой стене громадины на уровне корабельного фальшборта зияло отверстие, над ним темнела откинутая квадратная крышка люка высотой в рост человека.
— Лифт, — объяснила женщина. — Нет, лестница. Надо спуститься внутрь. Ты, я и он. — Она показала на Рубена и Яна. — Больше никто.
— Знаю, — сказал Рубен.
По крайней мере, оно не трясётся.
Донован стоял возле сходней и, когда лоцман подвёл корабль как можно ближе к глыбе, толкнул их вперёд. Микки приладил к сходням ещё один трап, покороче первого, и перебросил его к отверстию. Теперь можно спокойно переходить. Первой на трап ступила женщина, горящая от нетерпения, подгоняемая ветром. Она крепко держалась за поручень, закреплённый только с одной стороны. За ней — Рубен и наконец Ян.
Она уже спускалась по винтовой лестнице внутрь глыбы, когда Рубен сошёл с трапа и остановился у люка. Он всматривался вниз. Мальчик встал позади него.
— Оно? — спросил Ян.
— Оно!
— Тогда лучше пойдём.
Они последовали за негритянкой. Тихонько жужжа, крышка захлопнулась за ними.
Пол накренился, сквозь щели между панелями и кафелем проникал дым, пространство заполнилось паром и каменной крошкой; стены рушились. Он почувствовал, что поднимается вверх, и закричал…
Сидя на кровати, Артур с недоумением рассматривал незнакомую комнату. Марти стоял на четвереньках на соседней кровати и истерично рыдал.
Франсин обняла Артура.
— Ничего не случилось, — уговаривала она. — Ничего страшного. — Она уложила мужа и выскользнула из-под одеяла, чтобы успокоить сына. — Папе приснился страшный сон, — объяснила Франсин. — Он в порядке.
— Это было здесь, в этой комнате, — прохрипел Артур. — Я чувствовал. О, Боже.
Марти затих. Франсин легла в постель рядом с мужем.
— А ты надеялся, что они помогут тебе хотя бы избежать кошмаров? — спросила она горько.
— Жаль, что надежда не оправдалась, — сказал Артур. — Я мог бы…
— Тшшшш, — проговорила Франсин, нежно обнимая его. Она дрожала. — Достаточно того, что нам предстоит пережить. Зачем же видеть это во сне?
— А тебе виделось что-нибудь подобное?
Она покачала головой.
— Но скоро будет. Я знаю, что будет. У каждого. И чем ближе к катастрофе, тем чаще. — Она дрожала всё сильнее и сильнее, стуча зубами. Артур одной рукой гладил её лицо, а другой прижал жену к себе, но не мог её успокоить. Она беззвучно рыдала, содрогаясь всем телом. Франсин так старалась не издать ни звука и не испугать сына, что мышцы шеи свело судорогой.
— Мы, мммы, мммы погибнем, — хрипло бормотала она.
— Шшшш, — сказал он. — Шшшш. Ведь сон приснился мне, а не тебе.
— Мммы погибнем, — повторяла она. — Я ххоч-ч-у кричать. Мне надо крикнуть, Арт.
Она посмотрела на Марти. Мальчик все ещё не спал; он слушал и наблюдал за ними.
— Мама в порядке? — спросил он.
Артур не ответил.
— Мамочка! — позвал Марти.
— Все хорошо, дорогой. — Дрожь Франсин не унималась.
— Твоя мама просто боится.
— Прекрати, — потребовала жена.
— Мы все очень боимся.
— Сейчас Земля взорвётся, да? — спросил мальчик.
— Нет, но мы волнуемся, и поэтому я вижу кошмарные сны, а мама дрожит.
Франсин закрыла глаза, переполненная материнским состраданием.
— Все боятся, — пролепетал Марти. — Не только я. Все.
— Это так, — согласился Артур.
Он осторожно выпустил Франсин из объятий. Она хмурила брови, не открывая глаз, и, перестав трястись, лишь только изредка вздрагивала. Марти перебрался в их постель и обвил Франсин руками, улёгшись щекой на её плечо.
— Все нормально, мама, — сказал он.
— Бояться — нормально, — проговорил Артур, ни к кому не обращаясь. Он уставился на обои в цветочек, освещённые маленькой ночной лампочкой, указывающей путь в ванную комнату.
Они находились в гостинице, предоставляющей своим обитателям комнату и завтрак, в нескольких милях к югу от Портленда.
