Он ухватил ножку от стула так, что ее острый конец был направлен в сторону Лэдди, и она превратилась в грозное оружие.
— Бей его, Лэдди! — крикнула Роз, и в следующее мгновение пудовый кулак врезался в челюсть Шея. Он отлетел назад, ударившись головой о мраморный умывальник, раздался сухой хруст. Шей рухнул навзничь и остался лежать с широко открытыми неподвижными глазами.
Роз осторожно поставила Гаса на пол. Мальчик уже не плакал. Тишина, казалось, длилась целую вечность.
— По-моему, он умер, — проговорил наконец Лэдди.
— Ты сделал то, что должен был сделать, Лэдди.
Он посмотрел на сестру недоверчивым взглядом. Ему, наоборот, казалось, что он совершил нечто ужасное. Он ударил Шея слишком сильно и вышиб из него дух. Роз часто говорила ему: «Ты даже сам не знаешь, насколько ты силен, Лэдди, так что будь осторожен». Однако на сей раз она ни словом не попрекнула его. Лэдди не мог поверить в то, что случилось. Он отвернулся от пустых неподвижных глаз лежавшего на полу мужчины.
Роз медленно заговорила:
— А теперь, Лэдди, я хочу, чтобы ты оделся, сел на велосипед и поехал в город. Найдешь доктора Кении и скажешь ему, что бедный Шей упал и ударился головой. Он сообщит об этом отцу Манеру, и вы все вместе приедете сюда.
— А мне сказать, что?..
— Ты скажешь, что услышал громкие крики, что Шей упал, и я попросила тебя съездить за доктором.
— Но разве он не… В смысле, разве доктор Кении не…
— Доктор Кении сделает все, что в его силах, а затем в последний раз закроет глаза бедного Шея. Теперь же одевайся и поезжай. Ты ведь у нас хороший мальчик?
— С тобой будет все нормально, Роз?
— Со мной все в порядке, и с Гасом — тоже.
— Со мной в полядке, — подтвердил Гас, который по-прежнему держал палец во рту, а второй ручонкой крепко вцепился в ладонь матери.
Лэдди мчался по темной дороге. Мутное желтое пятно света от велосипедного фонарика то прыгало по стволам деревьев, то проваливалось в глубокие колдобины.
Доктор Кении и отец Майер погрузили его велосипед на крышу докторовой машины, и все вместе отправились в путь. Когда они приехали на ферму, Роз была совершенно спокойна, хотя и бледна. На ней был аккуратный темный кардиган и юбка с белой блузкой. Волосы она зачесала так, чтобы они скрыли глубокую ссадину на лбу, которую оставила пряжка ремня. В камине плясали яркие языки пламени. Они уже давно пожрали останки сломанного стула, и грозное оружие Шея превратилось в кучку углей.
На плите плевался кипятком горячий чайник, на столе лежали заранее приготовленные церковные свечи. После того как были прочитаны заупокойные молитвы, доктор Кении выписал свидетельство о смерти. В нем говорилось, что летальный исход наступил вследствие алкогольной интоксикации, результатом которой стал несчастный случай.
На следующее утро пришли женщины, чтобы обмыть и обрядить Шея в последний путь. Роз выражали соболезнование, но формально, на скорую руку. И доктор, и священник знали, что это был брак без любви. Просто наемный работник взял да и обрюхатил свою хозяйку — вот и все.
Покойник совершенно не умел пить — это тоже было всем известно.
Доктор Кении не пожелал распространяться относительно того, как именно упал Шей. Не стал он упоминать и о свежих следах крови на лбу Роз. Но когда священник ненадолго отошел, он быстро, не дожидаясь, пока его попросят об этом, обследовал рану на голове Роз и продезинфицировал ее.
— У тебя все будет хорошо Роз, — ободряюще сказал он, и женщина поняла, что доктор говорит не о ссадине, а о той жизни, которая ждет ее впереди.
После похорон, на которых присутствовала вся семья Роз, она пригласила их на ферму. Стол на кухне был уже накрыт, и на нем стояли кушанья, которые хозяйка дома заботливо приготовила заранее. На кладбище присутствовали и какие-то родственники Шея, но их Роз не пригласила.
Когда все расселись вокруг стола, Роз заговорила. Она сказала, что этот дом не принес ей счастья и, по-видимому, никогда не принесет, поэтому они с Гасом и Лэдди хотели бы продать его и переселиться в Дублин. Она уже говорила с агентом по продаже недвижимости и выяснила, какую сумму можно выручить за ферму и дом. Есть ли у кого-нибудь возражения против того, чтобы продать их? Может, кто-нибудь хочет здесь жить? Нет, жить здесь никто не хотел, и все с энтузиазмом поддержали идею продажи дома.
— Вот и хорошо, — удовлетворенно подвела итог Роз. А потом спросила, не хотят ли они забрать из дома что-нибудь на память.
— Что, сегодня? — удивилась родня.
— Да, прямо сейчас.
Она хотела выставить дом на продажу завтра же утром.
Гас пошел учиться в одну из дублинских школ, а Лэдди, вооружившись восторженными рекомендательными письмами от миссис Нолан, очень скоро нашел себе работу портье в небольшой гостинице. Его там все полюбили, более того, даже предложили переехать и жить в этой самой гостинице. Такой вариант устраивал всех без исключения, и вот потекли годы мирной, спокойной жизни.
Гас, весьма успешно закончив школу, поступил на курсы гостиничного менеджмента, а Роз снова стала работать медицинской сестрой. В свои сорок с небольшим она все еще была очень привлекательной женщиной и вполне могла бы подыскать себе в Дублине нового мужа. За ней ухаживал вдовец, жена которого была когда-то пациенткой Роз, но она оставалась неприступной. Хватит с нее одного неудачного брака. Роз твердо решила, что нипочем не выйдет замуж, если не будет твердо знать, что ее по-настоящему любят. А если любовь пройдет стороной, тоже не беда. Ведь в ее жизни есть Гас и Лэдди.
Гасу нравилось учиться. Он был готов часами, не разгибаясь, постигать премудрости гостиничного бизнеса. Лэдди часто водил его на футбольные матчи и боксерские поединки. Он помнил предсказания гадалки и говорил Гасу:
— Может, она имела в виду не то, что я сам буду заниматься спортом, а то, что я буду им очень интересоваться?
— Вполне возможно, — соглашался Гас. Он был очень привязан к своему доброму дяде, который уделял ему так много времени.
Никто из них никогда и словом не обмолвился о той злосчастной ночи. Иногда Роз задумывалась: а много ли из того, что тогда произошло, помнит Гас? Ему ведь было шесть лет — вполне достаточно, чтобы сохранить воспоминания. Однако в детском возрасте он не страдал от ночных кошмаров, а когда подрос, мог без всякого смущения слушать разговоры о своем отце. Правда, он никогда не расспрашивал о том, каким человеком был Шей, и это заставляло задуматься. Другие дети наверняка бы поинтересовались. Но, может быть, Гас и без расспросов знал достаточно много?
Гостиница, в которой работал Лэдди, принадлежала пожилой супружеской паре. Старики сообщили ему, что скоро собираются на покой, и это привело его в сильнейшее волнение. Не первый год эта гостиница была для него домом. А тут еще Гас повстречался с Мэгги, девушкой своей мечты — живой и веселой, остроумной и уверенной в себе. По профессии она была поваром. Роз считала, что молодые люди идеально подходят друг другу, и всячески поощряла их взаимоотношения.
— Мне всегда казалось, что я буду ревновать, когда Гас найдет себе девушку, а тут, гляди-ка, ничего подобного! Я счастлива за него.
— А я всегда думала, что в качестве свекрови мне достанется какая-нибудь летучая мышь — вампир с окровавленными клыками, а тут — вы! — весело отзывалась Мэгги.
Разумеется, молодые люди мечтали работать вместе. Они даже подумывали о том, чтобы купить какое-нибудь небольшое заведение и перестроить его по своему вкусу.
— А ты не могла бы купить для ребят гостиницу, в которой я работаю? — спросил у сестры Лэдди. Это было бы как раз то, что нужно, но, разумеется, Гас и Мэгги не могли позволить себе столь дорогое
