Инспектор. Вы признаетесь, что были предубеждены против нее?
Миссис Берлинг. Да.
Шейла. Мама, вспомни — ведь она только что умерла в страшных муках.
Миссис Берлинг. Мне ее очень жаль. Но, по-моему, она сама во всем виновата.
Инспектор. Девушке было отказано в помощи из-за того, что вы, самый влиятельный член комитета, настояли на отказе?
Миссис Берлинг. Может быть, и так.
Инспектор. А точнее, настояли вы или нет?
Миссис Берлинг (задетая за живое). Да, настояла. Мне не понравилось, как она держала себя. Она дерзко присвоила себе нашу фамилию, хотя потом и уверяла, будто назвала первую попавшуюся. После того как я принялась спрашивать ее, она была вынуждена признать, что у нее нет ни малейшего права носить эту фамилию, что она вовсе и не замужем и что история, которую она наплела нам вначале, — о том, что ее-де бросил муж, — сплошная выдумка. Не прошло и нескольких минут, как я вытянула из нее правду, если и не целиком, то по крайней мере частично.
Инспектор. Почему она хотела получить помощь?
Миссис Берлинг. Вы отлично знаете, почему она хотела получить помощь.
Инспектор. Нет, не знаю. Я знаю, почему она нуждалась в помощи. Но поскольку меня на заседании вашего комитета не было, я не в курсе, о чем она вас просила.
Миссис Берлинг. По-моему, совершенно незачем обсуждать это.
Инспектор. Не надейтесь, миссис Берлинг, что вам удастся уклониться от обсуждения.
Миссис Берлинг. Если вы думаете, инспектор, что можете оказать на меня давление, вы очень заблуждаетесь. В отличие от тех троих я не сделала ничего такого, чего бы стыдилась или о чем бы предпочла умолчать. Девушка обратилась к нам за помощью. Мы обязаны тщательным образом рассматривать просьбы о помощи, с которыми к нам обращаются. Просьба этой девушки была, на мой взгляд, безосновательной и не заслуживала удовлетворения… поэтому я употребила свое влияние, чтобы настоять на ее отклонении. И независимо от того, что случилось с той девушкой после, остаюсь при убеждении, что выполнила свой долг. Посему, раз уж я решила не пускаться в дальнейшее обсуждение, вы не можете заставить меня переменить решение.
Инспектор. Еще как могу.
Миссис Берлинг. Нет, не можете. Хотя бы потому, что я не совершала дурных поступков, и вам это хорошо известно.
Инспектор (подчеркнуто, тщательно артикулируя). Я думаю, что вы совершили чудовищно дурной поступок, о котором будете сожалеть до конца своей жизни. Если бы вы оказались сегодня вместе со мной в городской больнице, вы своими глазами увидели бы…
Шейла (порывисто). Нет, не надо больше, умоляю вас! Только не этот кошмар! Я уж столько раз представляла все в своем воображении…
Инспектор (подчеркнуто, тщательно артикулируя). В таком случае, когда представите все в своем воображении еще раз, имейте в виду, что та девушка ждала ребенка.
Шейла (потрясенная). Нет! О, какой ужас, какой ужас! Почему же она наложила на себя руки?
Инспектор. Потому что ее слишком часто выгоняли и слишком часто встречали отказом. Вот она и покончила счеты с жизнью.
Шейла. Мама, ты же должна была знать!
Инспектор. Разумеется, ведь именно потому, что девушка собиралась родить, она и обратилась за помощью в комитет, возглавляемый вашей матерью.
Берлинг. Послушайте-ка, а не был ли Джеральд Крофт…
Инспектор (перебивая, резко). Нет, нет. К нему это не имеет никакого отношения.
Шейла. Слава богу! Хотя я и не понимаю, почему это должно теперь меня волновать.
Инспектор (миссис Берлинг). И вам больше нечего мне рассказать?
Миссис Берлинг. Я расскажу вам, что я ей сказала в ответ на ее просьбу. «Пойдите и разыщите отца вашего ребенка. Вот кто обязан позаботиться о вас».
Инспектор. Но это вовсе не освобождало вас от обязанности помочь ей в беде. Она пришла к вам с просьбой помочь ей в такое трудное для нее время, когда она нуждалась в помощи больше, чем кто бы то ни было. А вы не только сами отказали ей в помощи, но и настояли на том, чтобы остальные члены комитета ответили ей отказом. Она стояла перед вами одинокая, не имеющая ни друзей, ни средств к существованию, в состоянии полнейшего отчаяния. Ей были нужны не только деньги, но и добрый совет, сочувствие, дружеское участие. Вы тоже мать. Вы должны были бы знать, что она чувствует. А вы захлопнули перед нею дверь.
