вульгарные. Близнецы — брачные извращенцы. Нелл Гвин хуже уличной шлюхи.
— Проснись, проснись, Гули! Восстань! Выбирайся отсюда. Ты слишком чистая и порядочная девушка для такой гнилой компании — все эти женщины даже не знают, как вести себя в приличном обществе.
— Ни для кого не секрет, что наша любимица Нелл Гвин того же цвета, что и наше любимое Революционное Красное Знамя, — с улыбкой сказала Реджина. — Она родом из Испании. Та гага avis[80] из Кастилии, у которой волосы, как на картинах Тициана.
— А она — старая индюшка цвета зеленой желчи, Нелл. Позеленела от зависти. Она-то знает, что ты в своей неподражаемой манере должна бы проводить эти собрания и в своей прекрасной квартире. Она безумно завидует тебе. Они все завидуют.
— Одержи победу, Нелл! Воспрянь! Да здравствует Интернационал! Поверь в то, что ты пела. Ты- то
* * *
Гретхен уныло брела по Пассажу, переваривая свою неудачу в организации бунта дам-пчелок против Царицы Реджины. Ее приятно удивил вид Блэза Шимы, молча летевшего к ней на всех парусах, подобно Летучему Голландцу. Она бросилась к нему, вцепилась в руку и, даже не поздоровавшись, вылила на него полный отчет о молитвенном собрании во пришествие славного Большевистского Богоявления.
— ...А потом двойняшки Угадай и Откатай пели по- русски, и я выдала им ту же тему, что, мол, они — единственные подлинно свободные в этой компании, а
все остальные: Реджина, Гули, Сара, Ента — вас за это терпеть не могут. Почему вы не смоетесь от этого занудства? Почему не примете слова гимна на свой счет? Результат тот же — ноль!
Господи, как я рада, что наткнулась на тебя, Блэз! У меня так тяжко на душе! Мне ни за что было не подбить их на дворцовый переворот: ни злобой, ни завистью, ни соперничеством, ничем... Их сплачивает Реджина, и она слишком сильна. Если мы хотим распустить рой и уничтожить Голема, то нам надо избавиться от пчелы-матки. Но как это сделать?
Нет, не отвечай ничего, Блэз. Вопрос был чисто риторическим. Я знаю ответ, но меня от него мутит. Я не вижу другого выхода — для нас и для всей Гили. Я сейчас же иду в ООП и заключаю контракт на убийство Уинифрид Эшли с Отцом-Оопом. Никто из нас не стремится к разрушению, но я не вижу другого пути. Что ты думаешь, Блэз? Ты меня поддержишь? Богу одному известно, что сделает Индъдни, когда узнает — этот пролаза узнает со временем все, — но ты-то меня поддержишь? Что скажешь, Блэз?
— ьтунхарт ябет учох отч юамуд Я
— Что?
— ьтунхарт ябет учох отч юамуд Я
— Блэз!
— ьтунхарт ябет учох отч юамуд Я
—- Боже! Что это за бред!
— ьтунхарт ябет учох отч юамуд Я
— Ты с ума сошел!
Гретхен вырвалась из цепких рук Шимы, взглянула на него остановившимся взглядом и бросилась вон из Пассажа. Она на полном ходу обогнула один угол, потом другой и лицом к лицу столкнулась с Салемом Жгу- ном, стройным, холеным, элегантным. Психомант с улыбкой принял ее в свои жадные и цепкие объятья.
— ьтахарт ябет удуб я сачйеС
— Что!
— ьтахарт ябет удуб я сачйеС
— Вы рехнулись?
—- ьтахарт ябет удуб я сачйеС
— Вы сошли с ума, Жгун. Вся Гиль сошла с ума и бредит.
— ьтахарт ябет удуб я сачйеС
Гретхен ринулась прочь, дрожа и задыхаясь, и на полном ходу столкнулась с доктором Ф. Г. Лейцем. Директор ДОДО поддержал ее, когда она чуть не упала, и, обхватив руками, прижал к массивной груди.
— ьтахарт йерокС
— Господи, Лейц! Только не ты!
— ьтахарт ЙерокС
— Сначала Блэз. Потом Жгун. А теперь еще ты? Нет! Нет!
— ьтахарт ЙерокС
— Это кошмар. Ничего другого. Что они говорят? Я, наверное, где-то уснула. Почему я не просыпаюсь?
Она с трудом отбилась от Лейца и ввалилась в какой- то подъезд, где ее немедленно схватил в охапку некто, размахивающий своим гигантским «После».
— ьтахарт ьтахарт ьтахарт...
— Боже милосердный, Боже мой... Задыхаясь, она вывалилась из подъезда и побежала
куда глаза глядят, размахивая руками, рыдая...
Когда металлические руки сомкнулись вокруг нее, Гретхен потеряла сознание.
* * *
— Нет, вы не сошли с ума, мисс Нунн, — заверил Индъдни. — И испытали не галлюцинацию, а кошмар квазиреальности, реальность полиморфного Голема: доктор Шима, Салем Жгун, доктор Лейц, многоуважаемый ДО-
ДО, оживший плакат «До» и «После», Статуя Свободы...
— А что за ересь они все бормотали?
— Попытка установить речевой контакт. Чудище не блещет умом и не понимает нашего мира. Оно всего лишь — первозданная страсть и то, что способно извлечь из вашей памяти. Странно, что Сторукий не является к вам как компьютер или какое-нибудь транспортное средство. Вероятно, даже не соображает, что такое машина.
— И вы спасли меня, субадар?
— Проходившие мимо сотрудники.
— Проходившие мимо — вот просто совершенно случайно?
— Не совсем, мисс Нунн. Я установил за вами слежку. Дело в том, что ваши исследования позволили вам идентифицировать Голема, но и он осознал ваше присутствие и исходящую от вас угрозу. Голем стре мится выжить, вот он и атакует эту угрозу — не госпожу Уинфрид Эшли, а вас.
— Вы следили только за мной или за Блэзом тоже?
— За ним особенно. Простите, но где у вас сила, у доктора Шимы, несмотря на его блестящий талант, лишь слабость.
— Ладно, главное — он под вашей защитой.
Индъдни вздохнул.
— Увы, мои люди его потеряли.
— Потеряли? Как это? Где?
— Нет нужды, госпожа Нунн, указывать вам тонкости нашей общей профессии. Вы же знаете, что когда следишь за кем-то, то мастерство состоит наполовину в том, чтобы распознать привычные шаблоны поведения объекта и подготовиться к неожиданностям.
— Да, знаю. Ну и что?
— Обычные шаблоны поведения доктора Шимы внезапно нарушились, и Для моих сотрудников это яви лось полной неожиданностью.
— Как нарушилось поведение Блэза?
— Мне очень жаль сообщать это, но похоже, что у него снова фуга.
— Господин Хоч?
