животного.

— Животного! Да еще любого Животного?

— Да, любого, — твердо стояла на своем Гретхен. — Разве, по-твоему, у тигра нет души?

— Многие религии утверждают, что нет.

— А святой Франциск Ассизский думал иначе: что у тигра есть душа. Он не знает математики, не может молиться; тебе не доведется услышать, чтобы тигр шу­тил. Его сома и психика подчинены только рефлексам, нацелены на выживание и получение удовольствия, но я все равно утверждаю, что у тигра есть душа. Я закон­чила, господа судьи.

— Разумеется, госпожа советник юстиции, но в чем суть вашего дела? — совершенно серьезно домогал­ся Шима.

— В том, что улей моих дам — это тело и душа Голема, его пристанище. Вы согласны, субадар?

— Весьма необычное построение, госпожа Нунн, вполне в вашем духе. Однако разве не имеет Голем соб­ственного тела... сотни тел? К величайшему несчастью, я не знаком с местопребыванием его души, если таковая имеется. Может быть, мне отдать приказ к розыску и задержанию?

Гретхен рассмеялась.

— Опять код НЕМО?

— Думаю, что код «Кредо» будет здесь более уме­стен.

— Черт бы вас обоих забрал с вашими шуточка­ми...,— вспылил Шима.

— Остынь, малыш. Мы просто немного расслаби­лись, — ласково сказала Гретхен и добавила, отвечая на вопрос Индъдни: — У него псевдотело, субадар. И оно, и его первобытные побуждения — всего лишь проек­ция, исходящая из улья. Поэтому он полиморфен. Представьте себе воду в свободном падении — без воз-

действия тяготения ей можно придать любую форму. У Голема нет подлинного облика — его порождает и про­извольно формируют в улье.

— Так что же, — вопросил Шима, — нужно угро­бить всех дам-пчелок, чтобы прихлопнуть Голема? Ну прямо так и вижу, как наш здесь присутствующий друг отходит в сторонку, чтобы нам не помешать.

— Это вряд ли, — проворчал Индъдни. — Я позво­ляю вовсе никакого уничтожения.

— Я совсем не имела в виду физическое уничтоже­ние моих дам, — пояснила Гретхен. — Вы поняли, что происходящее — результат их совместных усилий? Раз­рушьте их кружок, и Голем лишается пристанища.

— Разрушить улей?

— Нуда.

— А как?

— Еще не знаю.

— Почему это?

— Потому что я не уверена, что сходство с ульем заходит так далеко.

— Но допустим, что это так и есть.

— Тогда все равно остается знак вопроса. Жизнь колонии насекомых продолжается и без царицы — мат­ки. Только рой пчел обязательно должен иметь матку.

— Ты об этой... как ее... Уинифрид Эшли?

— Вот тут-то и встает большой вопрос. Действи­тельно ли она царица в пчелином смысле и без нее рой рассыплется? Она ли играет основную роль в сотворе­нии Голема? Черт меня побери, я не знаю и не представ­ляю, как узнать.

— Есть очевидный способ — еще одна «поездка» на Рт.

— Но я боюсь этого, Блэз. Мы не можем доверять нашим чувствам, потому что они начинают бесновать­ся — в них происходит короткое замыкание. И мы, бе­зусловно не вправе полагаться на нашу сому, когда оду­шевляющее начало улетучивается.

— Позвольте внести предложение? — подал голос Индъдни от кедрового ствола.

— Просим.

— Следующий прометиевый «полет» можно прово­дить под жестким контролем. Тела следует удерживать.

— Верно, субадар, но проблему ненадежности на­ших ощущений это не решает.

— Яне говорю о чувствах доктора Шимы, и, может, ненадежны только ваши, мадам?

— Мои? Только мои?

— Я уже просил оценивать меня по достоинству. Да, мне было известно, что ваше зрение — из вторых рук, еще до вашего признания. Вы — lusus naturae[61]. Вы почувствовали Голема?

— Кажется, да.

— Внешность, попрошу.

— Бесформие.

— Действия?

— Никаких.

— Вы ощущали чудовище самостоятельно или по­средством органов чувств доктора Шимы?

Гретхен словно громом поразило.

— ОмойБог! Мне и в голову не... Честное слово, не знаю.

— А не знаете ли вы, может ли поведение Голема в вашем Фазма-мире указать на источник его зарожде­ния?

— Может. Похоже, вы мне наконец поверили?

— А вы не догадываетесь, что именно опосредо- ванность ваших чувств позволяет вам явиться в Фазма- мир с девственно нетронутым восприятием и понять, что происходит на самом деле?

— Господи! — воскликнул Шима.

— Эта отправка может состояться лишь после со­ставления плана и тщательной подготовки. Теперь вы идите отдыхать. Вы оба в этом нуждаетесь. — Индъдни решительно взял дело в свои руки. — Затем, доктор, вы проверите восприятие мадам. Мы знаем относительно зрения, но следует испытать и слух. Это также может оказаться решающим.

— А остальные как? Вкус, обоняние, осязание?

— Но я все уже знаю по вашему признанию о про­исходивших событиях. Именно это было причиной, ма-

дам, хотя вы и не сознавали, почему я вам поверил. Ее я и обещал поведать вам позднее.

— В чем же она призналась, что вы так хорошо все поняли?

— Осязание, доктор? Разве не почувствовала она холод, когда чудовище забралось к ней?

— Черт возьми, верно!

— Постойте, — вмешалась Гретхен, — а разве я не могла это ощущение получить через чувства Голема?

— Как так, мадам? Разве есть у существа чувства, как мы их понимаем? И разве ощутило бы оно испуска­емый им самим холод? Нет, это целиком ваше ощуще­ние.

— Он прав, Гретх. Но, Индъдни, как насчет обоня­ния и вкуса? Правда, они взаимосвязаны...

— А вот это было связующим звеном, как сказал бы Законник. Госпожа Нунн сама, собственными чувства­ми восприняла особый запах, исходящий от Сторукого, — bouquet de malades, запах безумия. Я обонял его лично, и это подкрепило мое доверие. Ум человека в синей форме часто обостряется от мелочей.

— Этот долбаный умник меня доконает, Гретхен, — буркнул Шима, снова разъярившись.

На лице Индъдни снова что-то промелькнуло — он принял к сведению оскорбление.

— Прошу не задержаться с обследованием, док­тор. Время очень напирает. «Ассириец свирепствует, как волк в овчарне». Вместо «ассириец» подставьте «Сторукий Голем». И разумеется, вы предоставите воз­ мещение жертвам ваших похождений. Мои сотрудники помогут.

— Каким образом? — осведомился Шима. — День­гами?

— Знаниями. — Индъдни поднялся, чтобы прово­дить их. — Что такое, доктор? Вы не слышали про скан­дал с подвесной дорогой на горе Эверест?