Он еще долго не мог успокоиться.
— Как ты могла это купить?
— Попробовала — вкусные, я и купила.
— Не надо было и пробовать.
Однажды Кора начала что-то рассказывать, потом передумала, на ходу решила переменить тему, запнулась, начала снова.
— Короче, пожалуйста, — попросил Дау.
— Короче нельзя.
— Тогда не надо совсем.
Известный чехословацкий нейрохирург Зденек Кунц, который был одним из первых зарубежных специалистов, консультировавших Ландау, предложил направить своего пациента в Карловы Вары. Врачи надеялись, что перемена обстановки, изумительный климат курорта и целебные воды пойдут на пользу больному. Лев Давидович обрадовался, что ему уже разрешают ехать на курорт, но его пугала перспектива полета, потому что в самолете он всегда чувствовал себя отвратительно, даже когда был здоров.
Чехословакия встретила его золотой осенью, и Дау страшно огорчился, что только мельком видел Прагу.
— Это один из красивейших городов в мире! Когда я выздоровлю, мы с тобой осмотрим его весь, — сказал он жене.
Лев Давидович попал в Чехословакию в 1965 году, когда отмечалось столетие открытия Грегором Менделем законов, которые привели к разгадке тайны наследственности. В санатории, где находился Дау, многие приняли его за генетика, так хорошо он объяснял своим собеседникам сущность учения Менделя, рассказывал о его знаменитых опытах, о поразительной их точности, о непостижимой смелости выводов. Дау искренне удивился, что молоденькая официантка ничего не знает о Грегоре Менделе.
— Мендель — национальная гордость чешского народа, — сказал ей дау. — Непременно достаньте о нем книгу, почитайте о его опытах с горохом, дающим алые и белые цветы. Это очень интересно!
Что ни день Дау справлялся у девушки, достала ли она книгу, и успокоился только тогда, когда она показала ему журнальную статью о Грегоре Менделе со схемами и иллюстрациями, которую она прочитала.
Через некоторое время после возвращения родителей домой Игорь сказал матери:
— Мама, я решил жениться.
— А не рано? Нельзя подождать выздоровления отца?
— Понимаешь, мам, на нашем курсе должно быть распределение. Свету хотят направить в Крым: она астроном. Если она уедет, я могу ее потерять.
Кора догадывалась, что сын в любой момент может сказать ей о предстоящей женитьбе; он уже два года ухаживал за девушкой, хотя и не знакомил ее с матерью.
— Мама, пожалуйста, скажи об этом папе, когда я уйду.
Кора отрицательно покачала головой:
— Нет. Если ты решил жениться, найди в себе мужество сам сообщить об этом отцу.
— Мама, пойдем вместе, — попросил сын.
«Боже мой, какой же ты еще ребенок, — подумала мать. — И как рано ты женишься». И ответила:
— Хорошо, пойдем.
Когда они вошли к Дау, он о чем-то разговаривал с Таней. Отправив Таню обедать, Кора заняла ее место и взглянула на сына.
— Папа, я хочу жениться… — смущенно сообщил тот. Дау рассмеялся:
— Вот это новость, Гарик. По-моему, ты еще не имеешь собственной зарплаты, а уже собрался жениться!
Гарик вскочил и выбежал из комнаты. Кора заметила, что Дау не должен был так обижать Игоря. Мальчик самостоятельный, на жизнь заработать сможет, уже два года влюблен, при его скрытности от него ничего не добьешься. А вдруг у них намечается ребенок?
— Гарик! Иди сюда! — громко позвал Дау.
Гарик вернулся.
— Что ж ты сразу не сказал, что давно знаешь свою девушку? Я решил, что это кот в мешке! А если вы проверили свои чувства, если твоя девушка так умна, я, конечно, согласен. Тем более вы кончаете университет. Передай ей, что я очень хочу с ней познакомиться.
Знакомство состоялось: невеста сына понравилась Льву Давидовичу, иначе и быть не могло.
— Очень мила, — сказал Дау жене, когда Игорь ушел проводить Светлану. — Но ты красивее.
Свадьбы не было: в день регистрации брака Гарик болел гриппом, и оба — жених и невеста — считали свадьбу «купеческим пережитком». Через четыре года родилась дочь Ольга. Игорь оказался необыкновенным отцом и мужем. Хотя Кора никогда сознательно не приучала его к домашней работе, он после рождения дочери делал по дому решительно все. Светлана долго болела. Помочь было некому: ее родители жили далеко, в глухой деревушке, а Кора с трудом управлялась с собственными делами — все заботы о жене и ребенке легли на Игоря. После работы ему приходилось перестирывать гору пеленок, готовить еду, ездить в аптеку за лекарствами — Кора только удивлялась, как он со всем справляется.
Ее рассказы встревожили Дау. Сыну он ничего не стал говорить, но в разговоре с женой у него вырвалось:
— Неужели Гарик будет подкаблучником?
Кора, конечно, не удержалась и передала Игорю слова отца.
— Нет, мам, мне это не угрожает, — ответил сын.
Вскоре после того как Гарик закончил университет, в газете «Московский комсомолец» появилась заметка М. Казакова «Сын» об Игоре Ландау.
«Он получил медаль по разделу физики на прошлогоднем Всесоюзном конкурсе на лучшую научную работу студентов, — сообщает автор и приводит свою беседу с Игорем:
— Что вы чувствовали, когда узнали о присуждении вам медали?
— Радость, но не очень сильную.
— Почему?
— Я человек необщительный и флегматичный.
— Медаль получили?
— Нет.
— Как же так?
— Я думал, что позовут и вручат, но не позвали и не вручили. А самому ходить и допытываться, где она, как-то неудобно».
Скромность — от отца. Дау тоже не стал бы допытываться, ему тоже было бы неудобно.
В заметке есть еще один любопытный диалог:
«— Вы — физик, сын великого физика. Скажите, на вас это не давит?
— Может быть, это странно, но не давит. Недавно мне попался роман Клауса Манна “Мефистофель”. Хороший роман. В предисловии написано, что Клаус — сын Томаса Манна, и он всю жизнь мучился оттого, что для окружающих он только сын великого отца. У меня нет такого комплекса. Это вовсе не означает, что я считаю себя величиной в физике, соизмеримой с моим отцом. Я обыкновенный человек, которому нравится быть физиком.
Он повернулся и зашагал по коридору. Долговязый парень… Если когда-нибудь он прославится, про него все-таки обязательно напишут: “Он похож на отца!”»
В 1965 году английское издательство «Пергамон Пресс» выпустило однотомник научных трудов Ландау. В одном из американских физических журналов в связи с этим появилась заметка, в которой
