Стефани вышла из кухни.
— Ну вот, теперь ты больше не можешь мной командовать.
Серые глаза пожилого мужчины были подернуты паутиной усталости. Она тоже находилась на пределе.
— Ты все-таки добилась, чтобы тебя уволили.
— И это волнует нас меньше всего, — вставила Кассиопея.
— В правительстве засел предатель, — сказал Грин. — И я намерен вывести его на чистую воду.
— Господин генеральный прокурор, — заговорила Стефани, — вы никогда не сталкивались с «сомнительными элементами», о которых говорил Дейли. Он прав, израильтяне не будут сами выполнять грязную работу. Они наймут для этого других. Вот эти другие и представляют главную проблему.
— Значит, нам всем следует проявлять предельную осторожность.
Стефани с трудом удержалась от улыбки. Брент Грин обладал большим мужеством, чем она ожидала. Но тут было что-то еще. Она заподозрила это раньше, а теперь была уверена.
— А ведь у тебя есть план, не так ли?
— О да, я весьма изобретательный парнишка.
42
Альфред Херманн попрощался с членами Политического комитета и, извинившись, покинул обеденный зал. Только что ему сообщили, что прибыл особый гость.
Пройдя по коридорам первого этажа, он вышел в вестибюль как раз в тот момент, когда в дверь входил Хенрик Торвальдсен. Надев на лицо дежурную улыбку, он проговорил на английском:
— Хенрик! Как я рад вас видеть!
Торвальдсен при виде хозяина дома тоже улыбнулся.
— Альфред, поначалу я хотел остаться дома, но затем решил, что просто обязан приехать со всеми остальными.
Херманн подошел, и хозяин с гостем обменялись рукопожатиями. Они были знакомы сорок лет, и за это время датчанин почти совсем не изменился: все такой же «скрипичный ключ» с искривленным под невообразимым углом позвоночником, похожий на причудливую фигурку из жести. Херманн всегда восхищался тем, как Торвальдсен умеет контролировать свои эмоции. Тот в любых обстоятельствах оставался сдержанным и вежливым, словно в его мозг была заложена некая программа, регулирующая поведение. Для этого необходим талант. Но Торвальдсен еврей. Не фанатик, не ярко выраженный, но все же еврей. Хуже того, он близкий друг Коттона Малоуна. Херманн был уверен, что Торвальдсен приехал в Вену вовсе не для того, чтобы пообщаться с собратьями по ордену.
— Я действительно рад, что вы здесь, — сказал Херманн. — Мы должны о многом поговорить.
Во время ассамблей они часто проводили время вместе. Торвальдсен был одним из немногих членов ордена, чье состояние могло соперничать с капиталами Херманна. Он имел тесные связи с большинством правительств европейских стран, а его миллиарды евро говорили сами за себя.
В глазах датчанина блеснул огонек.
— Я сгораю от нетерпения услышать все, что вы хотели бы мне сказать.
— А это кто? — осведомился Херманн, кивнув на паренька, стоящего рядом с Торвальдсеном.
— Гари Малоун. Его отец уехал на несколько недель и оставил мальчика со мной, а я решил взять его с собой.
Потрясающе! Торвальдсен его прощупывает!
— Вот и отлично. Несколько более молодых, чем мы с вами, членов ордена также приехали с детьми. Я позабочусь о том, чтобы они не заскучали.
— Не сомневаюсь в этом.
Вошли слуги с чемоданами, и Херманн жестом велел им нести их на второй этаж. Он заранее решил, какую комнату займет Торвальдсен.
— Прошу вас в мой кабинет, пока перенесут ваш багаж. Маргарет не терпится встретиться с вами.
— Но со мной Гари.
— Все в порядке. Возьмем его с собой.
Малоун покончил с завтраком и смотрел на Джимми Макколэма. Он был почти уверен, что имя не настоящее.
— Не расскажете ли мне, в чем заключается ваш интерес? — спросил Макколэм. — Александрийская библиотека — это нечто вроде Святого Грааля. Ее искали многие, но они либо фанатики, либо чокнутые. Вы не похожи ни на тех, ни на других.
— Вы тоже, — сказала Пэм. — И в чем же ваш интерес?
— Что у вас с плечом?
— А с чего вы решили, что у меня что-то с плечом?
Макколэм поддел вилкой кусок омлета и сунул его в рот.
— Вы все время гладите его — так, будто оно ушиблено.
— Может, так оно и есть.
— Вы вообще ничего не хотите мне рассказывать. — Макколэм посмотрел на Малоуна. — Не слишком ли вы недоверчивы по отношению к человеку, который спас ваши задницы?
— Она задала хороший вопрос: зачем библиотека понадобилась вам?
— Отвечу вам так: если я ее найду, некоторые люди с лихвой отблагодарят меня за приложенные усилия. Впрочем, лично я считаю эти поиски пустой тратой времени. Однако люди из-за этого убивают друг друга. Значит, кому-то что-то известно.
Малоун решил кинуть камушек в воду.
— Вы упомянули Квест героя. Мне о нем известно. Это ключи, указывающие путь к библиотеке. — Он сделал паузу. — По крайней мере так мне кажется.
— Так и есть, уж вы мне поверьте. Были и другие, удачливые искатели. Я не встречался и не говорил ни с одним из них, но слышал об их опыте. Квест героя столь же реален, сколь реальны Хранители.
Еще одно ключевое слово. Этот человек и впрямь хорошо информирован. Малоун снова занялся сдобной булочкой, которую он намазывал сливовым джемом.
— Чем мы можем помочь друг другу? — спросил он.
— Как насчет того, чтобы для начала рассказать мне, зачем вы ездили в Бейнбридж-холл?
— Ради «Эпифании святого Иеронима».
— Это что-то новенькое. Не могли бы вы меня просветить?
— Откуда вы? — неожиданно для собеседника спросил Малоун.
Макколэм усмехнулся.
— Все еще прощупываете меня? Ну что ж, так и быть, подыграю вам. Родился в великом штате Кентукки, в городе Луисвилль и, предвосхищая ваш следующий вопрос, сразу сообщаю: высшего образования у меня нет. Вместо колледжа я пошел в армию и служил в спецвойсках.
— То есть если я решу проверить, то обнаружу в списке рекрута по имени Джимми Макколэм? Пора бы вам открыться.
— Боюсь вас разочаровать, но у меня есть и паспорт, и свидетельство о рождении, и имя мое в списке рекрутов вы найдете. Когда мне это надоело, я ушел в почетную отставку. Но разве это важно? Теперь имеет значение только то, что происходит здесь и сейчас.
— Какой трофей вы хотите получить в результате своей охоты?
— Надеюсь, когда библиотека будет найдена, их окажется много. А вот ради чего вы в это ввязались?
— Путешествие может оказаться опасным.
