яростный автоматный огонь. Обозленные очередной неудачей бандиты пылали жаждой мести.

Один из кубинцев вдруг вскрикнул, схватился за плечо и упал. Его товарищ бросил уже подобранные автоматы, вцепился в раненого и поволок его внутрь.

— Что я вам, остолопам, говорил?! — воскликнул Миронов. — Пример подрастающему поколению! Когда башкой думать научитесь?

Толик, подхватывая один из РПГ и сумку с зарядами, прорычал:

— Ну, я им, сукам, сейчас покажу!

И ринулся вверх по лестнице.

А вскоре оттуда сначала в одну улицу, а спустя несколько секунд, — в другую, полетели гранаты. Стрелять из гранатомета здоровенный Портос умел и любил.

На какое-то время наступило затишье. Унитовцы, напуганные меткостью Монастырева, лишь изредка постреливали в сторону «Президента», а осажденные и вовсе считали выше своего достоинства отвечать на подобные выпады. Раненого кубинца перевязали. Зацепило его прилично, но не опасно для жизни. Больше потерь, не считая мелких царапин от каменных крошек не было. Пока. Унитовцы понесли урон гораздо больший.

По всем правилам войны, получив по морде, они теперь должны были спешно погрузить на машины награбленное продовольствие и укатить восвояси. Тем не менее в бинокль можно было наблюдать, как в темных улицах опять понемногу накапливаются силы, очевидно, для новой попытки штурма. Что заставляло бандитов лезть на рожон, оставалось непонятным.

Тибурон раненого «гавроша» обматерил по-испански, а уцелевшему что-то долго выговаривал вполголоса. Солдатик при этом краснел и бледнел. Евгений не прислушивался. Это было внутреннее дело кубинской стороны. Своим ореликам он фитиля уже вставил. И вставит еще, в мирной обстановке: о принципах общения с бойцами дружественных армий и о влиянии личного примера опытного солдата на поведение новобранца.

Ведь, по сути дела, кубинцы, даже такие опытные, как в группе Тибурона, были сущими щенками против волков, какими являлись мироновцы. Тренированные лучшими в мире инструкторами, прошедшие не один и не два боя, участвовавшие во многих операциях в разных странах, они были настоящими машинами, предназначенными для убийства и выживания. Каждый из них стоил взвода обычных солдат, да что там солдат! Тех же десантников, спецназовцев! Они умели и знали все, что может понадобится бойцу для выполнения любого, самого сложного задания. Каждого из них можно было без колебаний выбросить в незнакомой стране, указав только задачу и точку-время выхода. И можно было не сомневаться: в назначенное время и в назначенной точке этот боец появится без опозданий, исполнив все, что ему приказали.

А когда щенки пытаются подражать волкам, это обычно плохо заканчивается…

С крыши «Президента» опять раздался одиночный выстрел. Значит, опять кто-то из унитовцев попытался прицелиться в отель из гранатомета. Но Оруджев был начеку.

Евгений давно уже подставил к окну стул и, усевшись на него поудобнее, наблюдал за площадью. В комнату вошел и присел рядом на корточки кубинский капитан.

— Что там с твоим парнем? — поинтересовался Евгений.

— Ничего, обойдется. В следующий раз будет, дурак, думать, прежде чем под пули лезть.

— Слушай, Серхио, а почему унитовцы с тыла не пытаются подобраться?

— Как не пытаются? Пробовали. Мои ребята там троих завалили, после этого попыток больше не было. Как думаешь, здесь еще полезут?

— А черт его знает! Ты в Анголе больше времени находишься, тебе и карты в руки. Я в их психологии ничего не понимаю. Казалось бы — ну не светит вам ничего, так берите ноги в руки и драпайте! Нет, с упорством идиотов все лезут и лезут!

Тибурон помолчал, потом промолвил:

— Они не сами лезут. Их посылают. Видимо, командир такой упертый попался. Чем-то ему кубинцы здорово насолили, вот и рвется отомстить.

— Ну, так послали бы такого командира куда подальше!

— Понимаешь, унитовцы себя не считают партизанами, поэтому анархии нет места. Думают, что они регулярная армия. Дисциплина — железная. Приказ дали — умри, но выполни.

— Так и будут лезть до последнего солдата?

— Не думаю. Разве что их командир совсем от ненависти с ума сошел. Но это вряд ли.

Еще помолчал, потом, словно бы нехотя, сказал:

— Идея одна у меня появилась. Хочу с тобой посоветоваться.

Евгений пожал плечами.

— Так в чем дело? Советуйся!

— А что если нам вылазку сделать?

Евгений посмотрел на него, как на спятившего. Шутит человек, что ли?

— И как ты это представляешь?

— Дождаться, когда они сюда сунутся, перебить, сколько получится, а потом погнать их, как можно дальше, да заодно и склады защитить. В самом-то деле: чего они народное добро разворовывают?!

От такого поворота Евгений даже рассмеялся. Насколько он знал Тибурона, тот менее всего склонен был заботиться о благосостоянии ангольского народа. А тут такие речи!

Скорее всего, капитану надоело это сидение взаперти и хотелось хорошей драки. Миронов задумался. В словах Серхио было рациональное зерно. Унитовцев они побили немало, едва ли не половину из тех, что пришли в город. Если, конечно, правильно посчитали общее количество врагов солдаты на передовом посту. Осталось их не так уж и много. Если действовать грамотно и осторожно, вполне можно уничтожить остальных в уличных боях. Конечно, возможны потери и среди своих. Так не лучше ли дождаться утра и помощи в безопасном отеле, чем шастать по улицам и подставлять себя и своих людей под пули?

Но с другой стороны — какого черта? Они солдаты и работа их — рисковать своей жизнью. Сами выбирали профессию. Риск — ее составляющая. Воевать они умеют. Уж наверное получше этой бандитской швали. Заперлись, понимаешь ли в «Президенте», укрылись за бетонными стенами и сидят, дрожат: «Не трогайте нас, господа хорошие! Мы вам зла не причиним!» А вот причиним! Надоело!

И он решился.

Посыльный оповестил о предстоящей вылазке весь личный состав. И надо сказать, решение было принято с восторгом. Людям хотелось настоящей драки, а не сидения в осаде. На месте было решено оставить только раненого и двух человек при нем. Остальные должны были идти в бой.

Но сначала нужно было дождаться очередной вылазки унитовцев, чтобы максимально увеличить потери противника. И вылазка не заставила себя ждать. Сначала несколько раз выстрелил с крыши Оруджев, но на этот раз, наверное, промахнулся, потому что в его направлении опять протянулась дымная полоса посланной гранаты. Борька родился в рубашке, как он сам неоднократно заявлял. Граната просвистела над его головой и канула в ночном ангольском небе, упав где-то за границей города.

На этот выпад Монастырев ответил двумя точными попаданиями из своего гранатомета, и Тибурон с Мироновым решили: «Пора!» А дальше начался уличный бой со всеми его прелестями и опасностями. Кубинцы и советские не стали бежать толпой через площадь, как это намедни сделали унитовцы. Они высыпали из отеля и мгновенно рассредоточились по сторонам, двигаясь стремительно и неуклонно, стреляя по противнику непрерывно, не жалея патронов.

Те унитовцы, что остались живы после точных попаданий Оруджева, бросились бежать. Их убивали в спину. Совместный отряд рассосался по окрестным улочкам, стреляя во все, что шевелится. Риска убить мирного жителя не было ни малейшего: кто же выйдет на улицу в такую вот военную ночь? Так что встретить здесь в эти минуты можно было только бандита.

Логично было предположить, что основные силы унитовцев должны находиться возле складов. Поэтому те, кто вчера привез оттуда продукты, перед боем подробно рассказали, где склады находятся и как там все расположено. Сейчас бойцы знали, куда им направляться.

Бой у складов проходил яростно и быстротечно. У больших шведских грузовиков «Скания», на которых приехали унитовцы, горели фары, поэтому атакующим было видно, куда стрелять. Бандиты никак не ожидали, что малочисленная по их сведениям группа противника, казалось бы, надежно запертая в отеле,