все усилия.

– Роберт Стэнтон, говорите? – сказал он, подходя к кровати и понижая голос – Это скверно. Если один человек из списка доктора Гассмана пытался убить вас, можно ожидать этого и от других. Какая незадача, что вам надо оставаться в больнице, старина. Я бы спрятал вас от посторонних глаз за чем-то более существенным, чем повязка.

– Пока придется ограничиться этим. А как же вы, сэр Артур? Полагаю, вы также подвергаетесь опасности. Тот, кто за этим стоит, должен понимать, что мое расследование было вызвано письмом, которое вы получили. И мы знаем, что они впутали сюда Адриану.

– То есть вы хотите сказать, что вы впутали сюда Адриану, Чарльз, – сказал он, без одобрения взглянув на меня. – Но она оказалась очень полезной, она и Фредерик. Он подробно рассказал мне о том, как они нашли секретаря, Алису Таппер. Это должно стать важным направлением нашего расследования.

– Совершенно верно. Я прямо сгораю от нетерпения поговорить с ней, – я жестом посетовал на свое беспомощное состояние, – как только смогу.

– Я хочу пойти с вами, – сказал он.

– А вы не боитесь, что вас узнают?

Он махнул рукой, отметая возражения:

– Я нахожу весьма маловероятным, что эта женщина участвует в деле, после того, что мне рассказал Фредерик, и не думаю, что мы привлечем много внимания, если посетим женщину в доме престарелых.

Я вздохнул. Сколько бы сэр Артур ни заявлял, что ему не нравится созданный им сыщик, его явно снедало любопытство, которого устыдился бы и его Холмс. Судя по этому, связь сэра Конан Дойла с этой запутанной историей утаить будет почти невозможно.

Потирая руки от удовольствия, он заявил тоном лучшего сыщика Скотленд-Ярда:

– Давайте разберемся с тем, что у нас есть, – И, подтверждая мое подозрение, что он немедленно этим займется, продолжил: – Несколько человек связаны с письмом, и Бернард Гассман связан с ними всеми. Он написал это письмо или же сделал так, чтобы оно было написано.

– Вы хотите сказать, при помощи медиума? Я бы скорее рассмотрел вероятность того, что он написал его сам, – сказал я.

– Вы хотите сказать, что он жив?

– Не совсем. Я хочу сказать, что желаю убедиться в том, что он мертв. Существует вероятность, крайне малая конечно, что он симулировал собственную смерть. Он был гипнотизером, и я не знаю, на что он был способен.

– Но разве на его похоронах не присутствовали люди? И мы, конечно же, сможем получить подтверждение у врачей, которые констатировали смерть.

– Не уверен, что мне этого будет достаточно, – возразил я. – Возможно, он загипнотизировал врачей и внушил им мысль, что мертв, когда на самом деле был живехонек.

– Что же тогда убедит вас в его смерти?

– Его тело. Давайте выкопаем его, – сказал я так, словно это была простейшая вещь в мире.

Конан Дойл вскинул свои кустистые брови:

– Я сильно сомневаюсь, что смогу получить на это разрешение, Чарльз, особенно учитывая мою теперешнюю репутацию. Я даже остерегусь думать о том, что могли бы сказать люди в ответ на подобную просьбу с моей стороны.

Он был прав. Просьба откопать давно захороненное тело уничтожила бы остатки его репутации.

– Все равно давайте выроем его. Я бы предпочел, чтобы никто не знал, что мы собираемся это сделать.

– То есть эксгумировать его тайком? И что вы надеетесь узнать, Чарльз? Что нам сможет рассказать его труп?

– Если честно, сэр Артур, я надеюсь, что его тела в гробу не окажется. Мне гораздо легче поверить в живого Гассмана, симулировавшего собственную смерть, чем в привидение. Я воображаю способы – все до одного фантастические, включая наркотики и гипноз. Любой из них мне легче принять, чем письмо от мертвеца.

В ответ он улыбнулся и похлопал меня по руке:

– Естественно, для меня все наоборот, но я вас понимаю. С другой стороны, если труп действительно в могиле, тогда я более чем когда-либо буду уверен, что письмо написано мертвецом. Видите ли, Чарльз, я уже видел письма от мертвых, записанные медиумами, хоть вы в это и не верите. И, как врач, я не могу себе представить, как Гассману удалось симулировать смерть вплоть до похорон.

– Так давайте выкопаем его.

Конан Дойл поразмыслил над этим предложением:

– Я не могу позволить себе участвовать в этом непосредственно. Господи, вот был бы праздник для прессы! Я оплачу все расходы. Вам придется найти исполнителей и подходящий момент. Но не знаю, как вы все объясните, если вас поймают.

– Заявлю, что пытался установить местонахождение денег.

– Полагаю, вы все равно отправитесь в тюрьму. Если надо, я предоставлю вам адвоката, но все-таки не советую вам предпринимать это, мой мальчик. Давайте подтвердим его смерть каким-то другим способом.

Я покачал головой так энергично, как только мне позволяли бинты.

– Кто-то замышляет убить меня, сэр Артур, и, возможно, он замышляет убить и вас. Я хочу проверить вероятность того, что наш главный подозреваемый еще жив.

– Я понимаю, что вы имеете в виду. Мы должны считаться с угрозой вашей жизни здесь, в больнице» Прямо сейчас я устрою, чтобы кто-нибудь был у вас в палате всю ночь. Мы изобразим дело так, что обожженному пациенту нужен постоянный присмотр, – сказал он, – Но у меня есть для вас еще новости. Вы знаете, что они отпустили Анатоль?

– Я этого опасался. Главный инспектор вчера сказал мне, что ее освободят. Он думает, что у меня с этой девушкой был роман. И он, кстати, не купился на историю о том, что Фредди был с нами.

– Я буду осторожен в беседе с ним. Ее выпустили сегодня утром. Но все не так плохо, как могло бы быть Ее снова поместили в психиатрическую лечебницу.

– Только не говорите мне, что это благотворительная больница «Мортон Грейвз».

– Именно так, Чарльз. Родственники уже отправляли ее туда, и лечение, по их мнению, было успешным. Совершенно естественно, что ее отправили туда снова. Я получил известие от друга из Скотленд-Ярда. Похоже, больница – ключевое звено в этом деле.

– Относительно этого нет никаких сомнений. Единственный вопрос о «Мортон Грейвз»: кто в этом замешан и сколько их? Если дух Бернарда Гассмана и блуждает где-нибудь, то это здание его бывшей больницы.

– А может быть, и этой, – ответил он. – Будьте бдительны, мой мальчик. Сейчас я оставлю вас.

Он не вернулся, вместо него через несколько минут вернулась Милли и сообщила, что остается на ночь. Я заключил по ее улыбке, что ей предложено щедрое вознаграждение. Чуть позже санитар внес удобное кресло и поставил его в углу. В четыре Милли ввела ко мне в палату миссис Уоллес и оставила нас одних.

Адриана присела на краешек кровати.

– Фредди не пришел, – сразу же сказала она. – Он знает, где я. Как вы себя чувствуете? Я не вижу, как вы выглядите. К чему весь этот маскарад?

– Это придумала Милли, медсестра. Меня искал Роберт Стэнтон. Думаю, он меня не видел. В то время меня не было в палате. После этого мне пришло в голову спрятаться.

Адриана покусала губу и посмотрела на дверь.

– Если бы он снова пришел и заглянул через стекло, он мог бы меня узнать, и ваш маскарад лишился бы смысла. Лучше я сяду спиной к двери.

Я удержался от того, чтобы сказать ей, что с затылка она выглядит так же прекрасно. Стэнтон или любой другой, заглянув через дверь, без труда понял бы, кто она.

– У меня есть пистолет, Чарли. Я оставлю его вам. Это очень милая игрушка тридцать восьмого