которые не представляли для меня никакого интереса, потому что, едва ли я мог принять вашу собственность, когда скоро мы будем родственниками.

– Что? – изумленно посмотрел на него сквайр Харрис. Что было весьма кстати, поскольку и Лорен смотрела на него широко раскрытыми глазами, надеясь, что ее свекор не заметит ее изумления.

– Я надеюсь убедить миссис Харрис принять мое предложение выйти за меня замуж, – спокойным тоном закончил Маркус.

– Вы рассчитываете, что я поверю в эту чепуху? – покраснев от возмущения, спросил сквайр. – Я уже сказал вам, что я не дурак!

Лорен вскочила на ноги.

– О, как вы можете!

Потирая скулу, свекор взглянул на нее.

– Вы не должны так оскорблять ее! – вмешалась графиня. – Почему Саттон не может попросить ее выйти за него замуж? Почему в это невозможно поверить?

– Я только имел в виду различие в положении и состоянии, вот и все. Конечно, Лорен милая и добрая, но… но…

Графиня презрительно сморщила нос, а Лорен отвернулась, закрыв лицо руками. В отчаянии она думала, что ей следовало бы послать обоих мужчин к дьяволу!

– Лорен… – сказал граф.

Она покачала головой и подошла к окну, хотя смотрела в него невидящими глазами.

– Я думаю, – услышала она слова графа, обращенные к сквайру, – что мы продолжим этот разговор в моем кабинете.

–  Ладно, – проворчал сквайр. – А с тобой я еще поговорю, моя дорогая, – сказал он ей.

Она знала, что он имел в виду, и представила сцену, в которой ее свекор будет выглядеть так же неуклюже, как слон в посудной лавке.

Когда она услышала, как они вышли из комнаты и закрыли за собой дверь, она глубоко вздохнула и, наконец, отошла от окна. Графиня сидела за столом и ела холодную ветчину.

– Приказать подать горячего чаю? – спросила Лорен. – Вы так благородно поступили, графиня. Чем я могу отблагодарить вас?

– Ах, non, – отмахнулась графиня. – Какой шумный человек ваш свекор. Он бьет вас?

– Нет-нет, – ответила Лорен с несколько истерическим смешком и снова села. Неожиданно у нее ослабели колени. – Он просто… пытается, чтобы все было согласно его представлениям о морали – правильно. Я не хотела, чтобы они тревожились. Я действительно оставила записку. Не знаю, куда она исчезла. И мне следовало бы написать сразу же после отъезда. Но я знала, что произойдет, когда они узнают, где я нахожусь.

И так именно и произошло, подумала она. И, несмотря на то, что граф выдал эту невозможную ложь, неужели сквайр поверит во всю эту неправдоподобную историю? Сравнение реальности с иллюзией причинило ей острую боль.

Она поднесла руку ко лбу.

– По-моему, я должна пожелать вам счастья? – сказала графиня.

Лорен посмотрела на нее. Не смеялась ли над ней графиня? Но, конечно же, она не была настолько жестокой, чтобы насмешничать в такой момент.

– Мне надо подняться наверх, – тихо сказала Лорен. – Пожалуйста, извините меня. – И выбежала из комнаты.

В кабинете мужчины все еще стояли друг против друга, поскольку сквайр отказался от предложения хозяина дома сесть в кресло и по-прежнему мрачно сверлил графа глазами.

– Если вы думаете, что я поверю в ваше неожиданное и вызванное обстоятельствами предложение о браке, к тому же сделанное человеком, имеющим репутацию одного из самых распутных повес Лондона…

Маркус глубоко вздохнул. Он не мог, как бы ему этого ни хотелось, влепить пощечину покрасневшему от гнева сквайру.

Он был старше и имел законное основание для своего недовольства; он пытался защитить Лорен, даже если делал это в такой грубой манере.

– Иногда репутации бывают ложными, – сдержанно заметил Маркус. – Я буду хорошим мужем, даю вам слово. И полагаю, вы позволите Лорен самой решать свою судьбу.

– Как будто вы делаете это предложение серьезно. – Сквайр презрительно фыркнул. – Вы так легко не отделаетесь, милорд. Я намерен поступить так, как задумал. Я приехал сюда, чтобы вызвать вас на дуэль.

Маркус снова напомнил себе, что должен сохранять спокойствие. Предположение сквайра, что он лжет, делая предложение, выводило его из себя. И он сожалел, что был вынужден сделать предложение в неподходящий момент, заранее не подготовив Лорен к этому. Прошлой ночью он раздумывал, как постепенно привести ее к мысли о браке, и самым лучшим моментом для этого была бы такая же вспышка их страсти.

Возможно, он просто боялся, что она откажет ему… Он повернулся к не утратившему своих подозрений сквайру.

– Называйте меня как вам угодно, – сказал ему Маркус. – Я просто не приму вашего вызова. – Он подошел к письменному столу и, выдвинув ящик, достал какие-то бумаги.

– Вот. – Он жестом предложил сквайру подойти поближе и посмотреть.

Харрис подошел, наклонился и, прищурившись, стал разбирать отпечатанный текст и вписанные имена.

–  Но это… это… – попытался сказать он…

– Да, это особое разрешение, – подсказал Маркус. – Я получил его, когда ездил в Лондон, мы с Лорен можем пожениться, как только она примет мое предложение. Эти разрешения недешевы, и едва ли я приложил бы столько усилий и обращался к епископу, если бы не относился к этому с полной ответственностью.

У сквайра, казалось, истощился запас обвинений. Он тяжело опустился в кресло.

– Я думаю… Да, я поражаюсь, как я мог так ошибаться.

– Сожалею, что у меня такая плохая репутация, – сказал ему Маркус, подходя к подносу у окна и наливая в бокал вина. – Полагаю, мне следовало бы интересоваться сплетнями и знать, как они искажают действительность. Раньше казалось, о них не стоило беспокоиться.

– А теперь? – спросил сквайр, наблюдая за ним испытующим взглядом.

– Теперь? – Маркус протянул ему бокал, и, слава Богу, старик взял его и, казалось, стал, наконец, склоняться к заключению перемирия. – Теперь мне придется думать о семье, и конечно, я буду осторожнее. – В случае если она примет мое предложение. Извините меня, сэр, мне следует сначала убедиться в этом!

Кивнув сквайру, он, как и собирался сделать с самого начала, быстро вышел и направился в столовую.

Но, к его разочарованию, он застал там только графиню, неторопливо заканчивающую завтрак. Она поднесла к губам чашку и поверх нее посмотрела на Маркуса.

– Если вы ищете свою предполагаемую невесту, посмотрите наверху, мой дорогой Саттон. Я бы отнеслась к предложению вступить в брак с несколько большей радостью.

Он поморщился. Неужели Лорен рассердилась? Ее обидело, что он не поговорил сначала с ней, наедине? Действительно, было неприлично делать предложение на людях… Предложения, как ему всегда говорили, очень важны для женщин. С тревожно бьющимся сердцем он взбежал по лестнице и поспешил в свою спальню. Дверь была закрыта, и он постучал.

Он услышал тихое «войдите» и, повернув ручку, вошел.

Она сидела, подобрав ноги, у камина, глядя на огонь, и не сразу повернулась к нему.

Неужели она и вправду сердилась… у него упало сердце. Он выдвинул низкий стул и сел буквально у ее ног, готовый, если ей этого хотелось, униженно просить извинения.

–  Простите, что так получилось, – произнес он, беря ее руку. – Мне следовало сказать вам об этом заранее.

Она позволила ему взять ее руку и поднести к губам.

– Мы не ожидали, что мой разгневанный свекор ворвется в комнату, – сказала она, как будто это было всего лишь неудобством.

– И все же то, что я сказал, должно быть, потрясло всех.

– Да, в достаточной степени, – согласилась она; по ее тону было трудно понять ее, к тому же она избегала смотреть ему в глаза. – Как чувствует себя сквайр? Вы смогли успокоить его?

– Думаю, что да.

– Хорошо, – заметила она. – Значит, вы поступили умно, сказав это.

Он ждал, что она скажет что-то еще, но она молчала. Он сжал ее руку и прижал к своей щеке, решая, что он должен сделать, чтобы загладить свою вину.

– Да, это очень умная уловка, – продолжала она, покашливая. – Но рано или поздно он обязательно заметит…

Неожиданно он понял…

– Здесь нет никакой уловки! – Он приподнял ее подбородок и заставил посмотреть ему в лицо. И только тут он заметил слезы, блестевшие на ее ресницах. – Дорогая моя Лорен, неужели вы думаете, что я превращу в шутку такой важный вопрос, чтобы умиротворить кого-то?

Она опустила глаза, но не ответила.

– Я уже давно хотел попросить вас стать моей женой, но я боялся…

Она широко раскрыла глаза.

– Да, боялся, мне стыдно в этом признаться, но я боялся услышать ваш ответ. – Ему трудно было продолжать. – Мне было страшно, что вы можете уехать…

Она едва заметно улыбнулась.

– Будьте серьезны, Маркус. Сколько женщин отказывали вам, даже в менее значительных вещах?

– Ни одна из них не была вами, – просто ответил он. У нее перехватило дыхание.

– Но…, – начала она и замолчала. – До появления сквайра вы никогда не говорили об этом…

– Я уже сказал, я боялся рисковать. – Он на минуту закрыл глаза, а затем снова посмотрел на нее. – Должен ли я повести вас вниз и показать особое разрешение, которое показал сквайру?

– Вы уже получили его? – изумилась она.

–  Конечно. Когда я ездил в Лондон, – объяснил он. – Это была одна из главных целей моей поездки.

– До появления сквайра? – почти неслышно повторила она, и ее глаза заблестели. – Так это не только моя честь…

– Не сомневайтесь, ваша честь мне очень дорога. Но я хочу, чтобы вы вся принадлежали мне. Вы, конечно, это уже знаете.

– У меня были свои опасения, – очень тихо сказала она. – Я тоже не была уверена, Маркус. Вы знали многих красивых женщин, очаровательных