внизу, у судна, и она пойдет и позовет его. Ожидая у телефона, Шарп раздумывал, сказать ли Дарлингу, куда он направляется. Зная страсть флота к секретности, он предположил, что эта поездка не подлежит разглашению, хотя она и касается общественного журнала, который собирается запечатлеть ее на пленку. Но флот любил все засекречивать, начиная с количества картофеля, купленного для офицерской кухни, и заканчивая суммой, уплаченной за носки для рядового состава.

«Черт с ней, с этой секретностью, — решил Маркус — Вероятнее всего, Дарлинг уже обо всем знает из других источников».

— Рад, что ты позвонил, Маркус, — сказал Дарлинг, взяв трубку. — Я как раз собирался звонить тебе, узнать прогноз насчет дождя в связи с завтрашним нырянием. Здесь сейчас группа людей от какого-то журнала, они намерены спустить подводную лодку, чтобы сделать снимки кальмара. Они наняли меня сопровождать их.

— Ты собираешься с ними? Что ты подразумеваешь под сопровождением?

— Они не знают, где искать эту тварь. Они не знают, где обрываются рифы, где кончаются шельфы и начинаются глубокие воды. У них есть эхолот и другие приборы, и если бы они имели возможность потратить больше времени, то могли бы разузнать все сами, но работа судна стоит, наверно, десять тысяч в день, поэтому они используют меня — это наиболее короткий путь.

— И ты согласен пойти? Я думал…

— Маркус, это тысяча долларов в день. И все, что мне нужно делать, это показать, куда идти, сказать, на что направить камеры, и дрейфовать над подводной лодкой на случай, если она всплывет вдали от их судна. — Дарлинг рассмеялся. — Ты можешь, черт возьми, быть уверен, что я не собираюсь отправляться вниз в этой посудине.

— Вип, — сказал Шарп и умолк, чувствуя, как его энтузиазм начинает затухать. — Предполагается, что я отправлюсь с ними.

— Ты? Ради чего?

— Флот обеспокоен, что они начнут шнырять вокруг нашего оборудования, может быть, даже решат покрыть свои расходы, состряпав историю о том, сколько денег мы выбрасываем, контролируя подводные лодки, которых на самом деле не существует.

— Почему Уиллингфорд так уверен, что они не найдут кальмара?

— Флот думает, что он ушел из этих вод, — сказал Шарп. — Так же думают и люди из океанографического управления.

— Да, но я так не думаю. И Тэлли тоже. Иначе он уехал бы обратно в Канаду. Нет, очень похоже, что эта тварь все еще здесь. Я очень даже уверен, что она здесь. — Какое-то время Дарлинг молчал, а потом проговорил: — Ты сказал, что отправляешься вместе с ними. Но ты ведь не имеешь в виду, что опустишься вместе с ними в подводном аппарате?

— Именно это я и имею в виду, — возразил Шарп. — В этом все и дело.

— Не делай этого.

— Я должен, Вип.

— Нет, не должен, Маркус — Дарлинг помолчал, затем сказал: — Есть одна вещь, которую мы оба обязаны помнить: существует большая разница между храбростью и безрассудством.

Докъярд, судоверфь военно-морского королевского флота, была построена каторжниками, которых называли «ссыльными», потому что их присылали из Англии и расселяли в плавучих тюрьмах над илистым дном Грасси-Бей. Каменные стены верфи имели более десяти футов толщины, ее улицы были вручную вымощены булыжником. Она занимала все северное окончание острова Айр-ленд и когда-то была целым самостоятельным миром. Там располагались бараки для солдат, кухни, тюремные камеры, парусные и канатные склады, мелкие лавки, арсеналы.

Теперь же, когда Шарп шел вдоль набережной к небольшому судну, пришвартованному у пристани, которая и теперь время от времени принимала британские и американские военные корабли, он проходил мимо магазинчиков модных товаров, кафе, лавок, торгующих сувенирами, мимо какого-то музея.

Надпись на корме судна удостоверяла, что это «Эллис эксплорер» из Форт-Лодердейла. Шарп прошелся по пристани вдоль судна, меряя его шагами. Судно было длиной примерно сто пятьдесят футов, и большую его часть занимала открытая корма. Приблизительно на полпути между кормой и рубкой, в подвесной раме, располагался подводный модуль, покрытый брезентом. Определенно судно было совершенно новым, построенным, как предположил Маркус, оценив его стройные линии, в Голландии или Германии; кроме того, за ним тщательно ухаживали. На корпусе не было ни пятнышка ржавчины, ни одной зазубрины или потертости в покраске. Все канаты лежали на палубе тщательно свернутыми, а стальные и алюминиевые надстройки сверкали под лучами вечернего солнца. Кто бы ни владел этим судном, он нисколько не беспокоился о деньгах.

Какая-то женщина стояла на баке, бросая кусочки хлеба стайке мелких рыб.

— Привет, — сказал Шарп.

Женщина обернулась и ответила:

— Привет.

Ей было около тридцати лет. Высокая, гибкая, темная от загара, она была одета в подрезанные джинсы, мужскую рубашку, полы которой были завязаны узлом на талии, на руке — часы «Ролекс» для ныряльщиков. Ее выгоревшие на солнце каштановые волосы были коротко подстрижены и зачесаны назад, от лица. Солнечные очки висели на шнурке на шее.

— Я Маркус Шарп… Лейтенант Шарп.

— А-а… Да, конечно. Поднимайтесь на борт.

Шарп поднялся по трапу и ступил на палубу.

— Я Стефани Карр, — представилась женщина, улыбаясь и протягивая руку. — Я занимаюсь фотографией.

Она повела Маркуса на корму в небольшой салон для членов экипажа.

Эта общая каюта была просторной и уютно обставленной. В ней стояли два складных стола на шарнирах, два обитых винилом дивана, привинченных к полу, множество пластиковых стульев, стеллажи с книгами в мягких переплетах и на полке — телевизор и видеомагнитофон. Трап вел к рубке в передней части судна и вниз в камбуз и каюты на корме.

Невысокий, жилистый, подстриженный ежиком человек, который по виду мог быть любого возраста, от тридцати до сорока пяти, сидел на столе и смотрел фильм о Джеймсе Бонде.

— Это Эдди, — представила Стефани. — Он управляет подводным аппаратом. Эдди, это Маркус.

Эдди рассеянно махнул рукой и проговорил:

— Привет!

Шарп обратил внимание на то, что один из столов завален камерами, стробоскопами, экспонометрами и коробками с пленкой.

— А у вас есть автор подписей под фотографиями? — спросил он у Стефани.

— Нет, — ответила она. — Всем этим занимаюсь я. Кроме того, если мы получим снимки чудовища, то слова никому не будут нужны. — Она показала на трап, ведущий в кормовой отсек. — Там внизу есть пара свободных кают. Вы можете положить свои вещи в какой понравится.

Шарп бросил свою сумку на один из стульев.

— Кто такой Эллис? — спросил он. — Судно называется «Эллис эксплорер».

— Барнаби Эллис… Подшипники Эллиса… Фонд Эллиса… Издания Эллиса. Подшипники финансировали Фонд. Фонд — хозяин этого судна: когда одному из изданий требуется судно, они занимают его у Фонда.

— Вы работаете на него?

— Нет, я свободный фотограф. Я работаю для «Джиогрэфик», для «Трэвелер», для всех, кто желает платить мне.