«Они подбивают меня, — думал Вип, — они охотятся за мной, раздразнивая, будто я голодный марлин».

— У меня есть теория. Не хуже других и даже получше некоторых. До середины прошлого столетия никто особенно не верил в существование архитеутиса или вообще каких-либо гигантских головоногих. Несколько случаев, когда их видели, сочли за бред потерявших разум моряков. Но внезапно, в семидесятых годах девятнадцатого века, они стали появляться намного чаще: их видели, они оказывались на мелях и даже нападали на суда, и…

— Я читал об этих случаях, — сказал Дарлинг.

— Дело состоит вот в чем: было так много очевидцев, что люди впервые поверили в существование гигантских кальмаров. Затем все снова затихло до начала девятисотых годов, когда по неизвестной причине их стали обнаруживать вновь, были случаи их гибели на мелководье. Меня заинтересовало, есть ли в этом какая-то закономерность, поэтому я стал собирать все сообщения об их обнаружении и гибели на мелях. Я ввел эти материалы в компьютер вместе со всеми данными о значительных погодных изменениях — изменениях в направлении течения и тому подобное — и запросил компьютер найти какой-нибудь ритм или смысл всего этого. Компьютер выдал заключение, что закономерность в обнаружении и гибели на мелях гигантских кальмаров есть. Эти ритмы совпадают с циклическими отклонениями в ветвях Лабрадорского течения, огромного потока холодной воды, который омывает все Атлантическое побережье. Большую часть цикла архитеутис никогда и нигде не встречается, ни живой ни мертвый. Но в течение нескольких первых лет цикла по какой-то причине — температура воды, запасы пищи, не могу сказать, что именно, — это животное появляется.

— Какова продолжительность цикла? — спросил Дарлинг.

— Тридцать лет.

— И последний цикл начался в… — Он уже знал ответ до того, как слова слетели с его губ.

— В тысяча девятьсот шестидесятом.

— Понятно.

— Да, — подтвердил Тэлли. — Вы действительно понимаете. Архитеутис здесь потому, что пришло время. — Тэлли наклонился вперед, его руки лежали на столе. — Но дело заключается вот в чем: я могу предоставить целый том фактов с документальным подтверждением, но ни в коем случае не могу объяснить, почему это происходит. Некоторые ученые думают, что архитеутисы подхватываются теплым течением, задыхаются от недостатка кислорода, гибнут и море вымывает их на мелководье. Другие считают, что, возможно, то же действие оказывает на них холодная вода, скажем, вода ниже минус пяти градусов по Цельсию. Никто не знает наверняка.

«Этот человек, — подумал Дарлинг, — влюблен в гигантских кальмаров».

— Да, — сказал он, — все это очень интересно, но в вашем рассказе нет ни слова о том, почему это животное вдруг стало пожирать людей.

— Но ведь это-то как раз понятно! — воскликнул Тэлли и еще больше наклонился вперед. — Архитеутис питается всем, чем попало. Он питается в зависимости от обстоятельств, он ест все, что попадается ему на пути. Его нормальное питание — я обследовал желудок гигантского кальмара — акулы, скаты, крупная рыба. Но он будет есть все, что угодно. Предположим, что циклические течения выносят его вверх с глубины в две-три тысячи футов, где он обычно обитает. И предположим, он обнаруживает, что его привычные источники питания исчезли. Вы знаете об этом, капитан. Насколько мне известно, запасы рыбы на Бермудах почти иссякли. И допустим, все, что он обнаруживает, это…

Раздался треск, прозвучавший как ружейный выстрел, и что-то пролетело мимо лица Дарлинга.

Осборн Мэннинг сжал свою соломинку для коктейлей так сильно, что она разлетелась на куски.

— Сожалею, — проговорил он. — Извините.

— Нет, — возразил Тэлли. — Это я должен извиниться. Господи…

— Док, — продолжал Дарлинг после некоторой паузы, — есть одна вещь, о которой вы не сказали. Основное правило природы — равновесие. Когда появляется слишком много морских львов, вмиг увеличивается численность белых акул, чтобы сдержать их размножение. Когда слишком увеличивается количество людей, вспыхивает какая-нибудь чума, какая-нибудь Черная Смерть. Мне кажется, что появление этой твари здесь говорит о том, что природа находится в катастрофическом состоянии. Почему?

— У меня есть теория, — ответил Тэлли. — Не природа находится в катастрофическом состоянии, а люди довели ее до такого состояния. В природе есть только одно животное, добычей которого является архитеутис. Это кашалот. Но кашалоты уже могут считаться практически исчезнувшим видом. Поэтому возможно, что все больше и больше гигантских кальмаров остается в живых, и теперь они появляются вновь. Здесь.

— Вы хотите сказать, он не один, их много?

— Я не знаю. Но полагаю, что нет, так как пищи недостаточно для пропитания нескольких особей. Однако я могу ошибаться.

В голове Дарлинга теснилось еще много вопросов и всплывало множество пытающихся оформиться теорий. Но внезапно он понял, что заглатывает приманку, и заставил себя отступить, чтобы не дать Тэлли поймать себя на крючок.

Он демонстративно взглянул на часы и отодвинул стул.

— Уже поздно, — заявил он. — А я встаю рано.

— Э-э… капитан… — проговорил Тэлли, — дело в том, что это животное может быть изловлено.

Дарлинг покачал головой:

— Еще никто и никогда этого не делал.

— Пожалуй, нет, по крайней мере, настоящего архитеутиса. Живого — нет.

— Что дает вам основания думать, что вы сможете это сделать?

— Я знаю, что мы сможем.

— Почему, господи ты боже, вы хотите это сделать?

Тэлли вздрогнул.

— Почему? А почему нет? Это уникальный случай, это…

Мэннинг прервал его.

— Капитан Дарлинг, — проговорил он. — Эта… эта тварь, этот зверь… он убил моих детей. Моих единственных детей. Он погубил мою жизнь… наши жизни. Моя жена находится в полузабытьи под действием успокоительных средств с тех пор, как… она пыталась…

— Мистер Мэннинг, — возразил Дарлинг, — этот зверь — просто обычное животное. Он…

— Это существо, обладающее чувствами. Мне об этом сказал доктор Тэлли… и я считаю… что ему присуща какая-то форма гнева. Ему знакомо чувство мести. Ну что ж, мне тоже. Поверьте, мне тоже.

— Тем не менее это просто животное. Вы не можете мстить животному.

— Нет, могу.

— Но почему? Какой от этого…

— Это что-то, что я могу сделать. А вы бы хотели, чтобы я сидел, проклинал судьбу и говорил: таков мой удел? Я не стану этого делать. Я убью этого зверя.

— Нет, вам не удастся. Все, что вы сможете сделать, это…

Тэлли прервал Дарлинга:

— Капитан, мы можем сделать это. Архитеутис может быть изловлен.

— Возможно, если вы так считаете, доктор. Но оставьте меня в покое.

Неожиданно Мэннинг спросил:

— Сколько вы берете в день за фрахт судна?

— Я не…

— Сколько?

«Ну, начинается, — подумал Дарлинг. — Мне ни в коем случае не следовало приходить сюда».

— Тысячу долларов, — заявил он.

— Я дам вам пять тысяч в день плюс оплата расходов.

Дарлинг не ответил. Через какое-то время заговорил Тэлли:

— Это дело не только личное, капитан. Это животное должно быть поймано.