– Вы имеете в виду, я думаю, мадемуазель Депре-Мартель?

– Конечно. Я видел вас вместе в Опере в тот вечер. Она здесь?

Оливье удивленно поднял брови:

– Что ей здесь делать? Это было бы неприлично. Она у своего деда…

– Я был там и даже разговаривал со сторожем. Он уверил меня, что в доме лишь двое или трое слуг, что дом пуст…

– А что бы вы хотели от верного слуги дома? – ответил Дербле, пожав плечами. – Мы вынуждены были держать в тайне ее присутствие…

– А ложа в Опере?

– Зачем же было лишать ее такого удовольствия, если я знал, что там не будет тех, кто мог бы узнать ее? Да мы и были там совсем недолго.

– Я это заметил. Мелани испугалась?

– Нет, это я испугался. Король Эдуард явно захотел, чтобы ему ее представили в антракте.

– Ах, как она была хороша! – вздохнул Антуан.

– Ну что ж, я думаю, теперь я смогу увидеться с ней, – сказал он, поднимаясь.

– Я вам сейчас это не советую. Только что в доме произошла очень тяжелая сцена, и я не думаю, что она захочет сейчас с кем-нибудь говорить. Сядьте и выслушайте меня!

Несколькими короткими и ясными фразами, совершенно лишенными эмоций, Оливье рассказал, что произошло. Сказал и о необыкновенной наглости Франсиса де Варенна. И в заключение добавил, что не стоит особенно рассчитывать на то, что комиссар Ланжевэн увел этого типа, чтобы продолжить допрос.

– Варенну грозит всего лишь штраф, хоть и солидный, который он должен заплатить итальянской полиции. Труп не найден, и ему нечего инкриминировать. Даже ночь, проведенную с танцовщицей: его не застали на месте преступления. И сейчас он, я думаю, уже свободен…

В этот момент у входной двери прозвенел звонок, и почти сразу в дверях появился слуга, объявив, что «пришли два господина и хотят поговорить с месье от имени господина маркиза де Варенна».

– Он на свободе! И даже не теряет времени! Пригласите их, Артур!

– Вы думаете, что это секунданты? – спросил Антуан.

– Не думаю, что это кто-то другой. Мне придется драться на дуэли с человеком, которого я глубоко презираю.

– Уступите это мне! Это я должен ее защищать!

– Не вижу в качестве кого? Да кроме того, это я ударил маркиза Но если хотите быть моим секундантом?..

Вид этих двух господ, одетых в черное, развеял последние сомнения. Старый виконт де Рессон и барон Грациани пришли к Оливье Дербле, чтобы потребовать принести публичные извинения их другу, а в случае отказа встретиться с ним завтра утром в саду одного частного владения. Маркиз, как оскорбленная сторона, выбрал шпагу.

– Понимаю, – с усмешкой сказал Антуан. – Это производит меньше шума, а у полиции тонкий слух…

Господин де Рессон смерил его взглядом.

– Смею надеяться, месье, что вы знаете, к чему сводится ваша роль секунданта и что вы не посмеете предупредить полицию?

– Я знаю жизнь, месье! И спрашиваю себя, не следует ли мне послать вам вызов на дуэль, потому что вы только что попросту оскорбили меня?

– Господа, господа! – оборвал их Дербле. – То чем мы занимаемся сейчас, и так довольно смешно. Не будем обострять обстановку. Я согласен на ваши условия и рассчитываю попросить своего друга Саша Маньяна быть моим секундантом. Мы встретимся завтра утром.

– В пять часов в парке Фоли-Сен-Джемс, в Нейи. Не опаздывайте!

Когда посланцы удалились, мужчины остались вдвоем. Антуан почти машинально взял предложенный ему бокал с портвейном, не спуская глаз с Дербле.

– Почему вы настаиваете на том, чтобы рисковать своей жизнью ради Мелани? – спросил он, немного помолчав.

– Вы любите ее? Оливье рассмеялся:

– Я плохо понимаю ваш вопрос. Я ударил человека, оскорбившего женщину; он требует удовлетворения, и я согласился на дуэль. Все очень просто. Что же касается того, что я думаю о мадемуазель Депре-Мартель, мы слишком мало знаем друг друга, чтобы я сказал вам это… но я надеюсь, что мы продолжим наши отношения, поскольку вы согласились стать моим секундантом. Не хотите ли поужинать со мной? Тогда и поговорим. Антуан согласился.

Клочья тумана, ползущие от Сены, окутывали деревья парка. Наступал рассвет, и в парке послышалось пение птиц. Утро обещало быть прекрасным, воздух был полон свежести. Все говорило о жизни, о радости. Антуану подумалось, что то, что предстало его глазам, было абсурдом: двое мужчин в белых рубахах и черных панталонах со шпагами в руках стояли друг против друга, а рядом было еще шестеро: четыре секунданта, распорядитель и врач, все тоже в черном.

Когда он встретился взглядом с глазами де Варенна, он понял, что тот его узнал. Сначала его глаза сузились, превратившись в щелочки, затем маркиз улыбнулся, ничего не сказав. Художнику подумалось, что тот сопоставляет его присутствие в Средиземноморском экспрессе с исчезновением Мелани, но он ничуть не испугался. Пожалуй, наоборот, обрадовался: если Дербле не убьет этого негодяя, то он с удовольствием как следует отделает эту нахальную рожу.