Я докажу, что есть другие знаки,Кроме единства и добра и зла.Я боль возьму, сожму, сомну, как тряпку,Волью в себя израненную кровьИ о любви что-то такое ляпну,Что ты поймешь, что есть она — любовь!Потом уйду. Привычно и не ново.Затерянный в толпе знакомых лиц.Но появлюсь неждан-незваный снова,Едва почуяв дрожь твоих ресниц…«В. ВЫСОЦКИЙ»Ах, как хочется снова со всеми на «ты»,Ах, как хочется нежности и доброты,Но слетают с церквей, кувыркаясь, кресты.И опять мне стоять у последней черты.Но сегодня не я и не вышел мой срок.Ни окольных путей, ни забытых дорог,Ни улыбок друзей, ни полночных тревог,Ну, а что не успел, не сказал и не смогПод Полярной Звездой и под Южным Крестом,Под бумагой, холстом да кленовым листом.И покажется все удивительным сном.Если что не допел — постараюсь потом…* * *«Запрягу я тройку борзых,Темно-карих лошадей…»Вдаль, по первому морозу,От печали и страстей.От случайных строк и звуков,Чьей-то каши, чьих-то дров.От жужжащих в уши слухов,Прений и выговоров.В поднебесье ранней раньюЧуть заплещется рассвет,Белый снег звенящей сканьюЗаметет мой свежий след.Если можно, Боже правый,Нас помилуй и прости:Независимое право —Бросить вожжи средь пути.Серебро на плечи сыплет,Вскачь и — наплевать: куда?!Кони влет, по звездной зыби,Вплоть до Страшного суда.Только где-то там, в тумане,Прозвонят колокола…Были кони. Были — сани.Жизнь была и не была…ИЗ НЕОПУБЛИКОВАННОГО* * *Я сейчас вспоминаю тебя — мне нужна тишина.Нет, не мертвая тишь, а живое молчанье природы,Бесконечный закат и зеленая в небе луна,И в муаровой мгле чуть застенчивых звезд хороводы.Я тебя на руках, как волну, как охапку цветовНес в безумстве веселом, кружа в ритме вальса по лужам.Что тогда говорил? Я сегодня не помню тех слов,И сейчас подобрать не сумею ни лучше, ни хуже…Ты так жалобно мне говорила: «Зачем? Отпусти…Я заплачу сейчас или крикну милиционера,Видишь, люди вокруг…», — а сама прижималась к груди.Крепче всяких запретов нас держит такая вот вера.Губы сами тянулись к дурманным твоим волосам;Их закусывал в кровь я, и взгляд отводил в поднебесье,И себя проклинал за покорность тем синим глазам,Что так ласково греют далекой и близкою песней.Ты тогда пожалела меня? Или что там еще…Или попросту знала, что это продлится недолго?И дрожала рука, на мое опустившись плечо,И прощальною свежестью лета пах ветер над Волгой.Где потом не носило меня? В прикаспийских степях,В хичаурских дорогах и в скалах седых Габустана.То, что было тогда в самых синих на свете глазах,Я забыл. И старался забыть поскорей, как ни странно.Мне бы все позабыть. А когда я зимою вернусь,Снова встретиться вдруг, — и замрут переулки пустые…И почувствовать в сердце далекую светлую грусть,И понять то, что это — любовь…И что это — впервые…* * *Я все теперь приму наполовину.И, на полсердца наложив печать,
