несостоятельность планов моих товарищей видел отчётливо, но и у меня в голове на этот счёт не было ни одной разумной мысли. Но я хотя бы думал…

А Сун вообще не участвовала! Это, по идее, не должно было меня удивлять, но я совсем не хотел, чтобы на это обратили внимание другие члены нашего сводного отряда. Но, видимо, в какой-то момент это стало ясно и самой наёмнице. Сун встряхнулась, собралась и, посчитав что-то на костяшках пальцев, тихо сказала:

– Сегодня ночь Бельтейна, ведьмы не уйдут, они будут проводить обряд посвящения в лесу. Мы можем попробовать смешаться с толпой и так проникнуть внутрь замка. На подобных праздниках, как правило, бывает много всяких гостей, на нас не сразу обратят внимание.

Все радостно загомонили, план казался практически идеальным. Я же зажал рот обеими руками, чтобы только не спросить не вовремя, откуда она вообще это знает? Однако кроме меня этим животрепещущим вопросом никто не заинтересовался, тогда, собственно, чего я первый полезу с подозрениями? Мне оно что, больше всех надо? Мне вообще этого ничего не нужно, только бы добраться до Верховной ведьмы, а там уж…

Хотя, честно говоря, я весьма слабо представлял себе, что буду делать, когда встану с ней лицом к лицу. То есть в бою, меч против меча – никаких проблем, но вот просто так убить женщину, возможно, не смогу. Надо, чтоб она мне хотя бы морду расцарапала, а то неудобно будет…

До вечера каждый из наших нашёл себе занятие – Туром и Нетуром драили кольчуги и полировали топоры; эльф выстругивал новые стрелы, что-то насвистывая под нос (гномы только сплёвывали – денег не будет); Сун меланхолично выкладывала камушками сложный геометрический узор, никого не видя в упор или же избегая встречаться взглядом, на что у женщин тысяча причин (начиная от «голова не вымыта» и до… пока ей не надоест придумывать); граф Эшли упражнялся с сабелькой, бодрил народ неуместными похлопываниями по спине и отчаянно пытался скрыть нервную дрожь – всё-таки полностью привыкнуть к тому, что тебя всё время убивают, очень трудно…

Короче, я был свободнее всех. Мой клинок почил в схватке с гроллем, из боевого оружия оставались проверенный топор и два тяжёлых ножа как для метания, так и для ближнего боя. Точить и чистить ничего не требовалось, значит, можно было бы спокойно почитать книжку… Я пролистнул почти все страницы в поисках дополнительных материалов о Блуждающем замке. Увы, мой хозяин прочёл вслух почти весь абзац. Пришлось вернуться к графе «Ведьмы»…

«Есть много определений „ведьм“, и образованный человек никогда не назовёт этим словом ведунью или знахарку, собирающую целебные травы, а также повивальную бабку или распутную красотку, „очаровывающую“ чужих мужей. Истинная ведьма всегда принадлежит душой Тёмной силе, ибо лишь Зло дарует им магическую власть – сама природа по доброй воле не захочет подчиниться никому.

Ведьма черпает волшебство из заклинаний, снадобий и чародейных средств, в большинство из которых входит кровь. Таким образом, она вмешивается в установленный порядок вещей, и если великие маги Империи служат обществу, получая жалованье, то ведьмы представляют собой структуру дикую, неорганизованную, непредсказуемую и неконтролируемую, а посему опасную…»

Вот тут, если по совести, я здорово притормозил. Объяснения, почему имперским магам можно колдовать, а приграничным ведьмам – нельзя, были какие-то несерьёзные, не выдерживающие ни капли здоровой критики. Ведь если магия – это противоестественное вмешательство в естественный процесс бытия, то, по идее, она должна быть в равной мере запрещена всем?!

Единственное возможное оправдание состоит в том, что столичные маги работают лишь над обнаружением и обезвреживанием всех несанкционированных заклинаний. В некотором роде они – магический щит государства. Причём именно щит, не более! Если магу надо нанести ответный удар, то по указанному им адресу отправляются отнюдь не волшебные, а самые реальные войска. Ладно, что там дальше…

«Цель любой ведьмы – управление людьми, слепое подчинение их своей извращённой воле. Люди, нанимающие ведьму для защиты от злых сил, должны помнить, что она будет работать на них, покуда ей платят, ведь бескорыстное сотворение добра противно их духу. Но самое опасное то, что если на следующий день ведьме заплатит ваш враг, она будет служить и ему с неменьшей охотой. Понятия чести и верности для них чужды. Вопреки устоявшемуся убеждению, ведьмы вовсе не стремятся обрести красоту и любовь. Ибо любовь требует самопожертвования, а красота пробуждает свет в душе человека, но свет ослабляет силы зла, как ослабляет в результате и саму ведьму…»

Ну с этим я, положим, ещё и соглашусь. Для того чтобы сделать хоть что-то хорошее в этом мире, нет никакого смысла добиваться диплома по чёрной магии. Пару раз доводилось видеть мужиков, «присушенных» ведьмами. Жалкое зрелище – пустые глаза, блаженная дрожь в руках, идиотская улыбка, слюни в уголке рта… Неужели вот ЭТО чудо все девушки хотят видеть у своих ног как нежного возлюбленного и законного мужа?

Однако, несмотря на обилие критических выпадов по адресу ведьмовства и пространные морально- этические философствования, многое в этой книге казалось надуманным и предвзятым. Не хочу голословно обвинять автора, но кое-где он явно перегибает палку, намеренно настраивая читателя против женщин в целом как вида. А женоненавистничество никому не делает чести.

– Малыш, этот остроухий лесник докладывает, что ворота замка открылись. Пошли смотреть? – на четвереньках подбежал ко мне усердно маскирующийся Эшли. – Их там штук пятьдесят, все в платьях с капюшонами и идут строем, как на войну. Пошли, а? Гномы говорят, что они раздеваются во время мистерий…

– Гномы?! – не поверив, ужаснулся я.

– Нет, гномы только говорят, а раздеваются ведьмы! Красиво, под музыку, в танце, ради ублажения древних чёрных богов. Ты, кстати, тоже потомок древней крови, может, они и тебе чего-нибудь… спляшут…

– Гр-р-р, – скорее по привычке рыкнул я, но, конечно же, пошёл, потому что всё равно интересно. Все наши уже были там и, небрежно прячась под кустиками на склоне, дружно наблюдали парад ведьм, комментируя зрелище хлёсткими целенаправленными фразочками типа:

– Друзья мои, я рискую умереть со смеху, так и не попав в легенды – более нелепые ритуальные наряды просто невозможно придумать! Во-первых, цельнокрой давно не в моде, во-вторых, приталенное идёт только эльфам, в-третьих, ногу надо ставить от бедра…

– Смешные, точно, маршируют как стадом утки беременные!

– Где ты видел беременных уток, глупый гном?

– Эльфа, в зад пнутого, увижу сейчас зато!

– Любезно прошу всех заткнуться, – аристократически вписавшись между вечными спорщиками, объявил мой подоспевший хозяин. – Мы тоже хотим посмотреть, и госпожу Сун пропустите поближе, пожалуйста, ага…

Ведьмы шли подчёркнуто медленно, я бы даже сказал, церемонно. Мне впервые довелось видеть их в таком количестве. Ведьм было много, куда больше пятидесяти, скорее почти под сотню, молодых, зрелых, старых, худых, тучных, едва передвигающих ноги. Все в одинаково длинных серых платьях, капюшонах, надвинутых на лицо, одни держали в руках букеты папоротника, другие деревянных кукол, третьи красные свечи, кто-то вообще ничего. Они шли слаженной колонной по трое, сворачивая в лес, видимо, на какое-то серьёзное мероприятие, но если там действительно намечался праздник, то почему они не пригласили нас?!

Кто как, а я категорически не верил в то, что верховное начальство всей этой бабьей армады и не подозревает, что мы живы, сидим на их территории, полны оптимизма и тоже намерены от души поучаствовать! А раз они это знают, то долой глупую сентиментальность, мы придем без приглашений и полюбуемся в сторонке, никому не мешая, без уважительной причины.

– Придётся ползти, чтобы не заметили, – важно предупредил юный граф. – Малыш, тебя это особенно касается, ты у нас чрезмерно крупный. Вот гномы… гномы молодцы, могут идти себе пешочком, их всё равно за одуванчиками не видно. Эландер, натыкайте себе всяких зелёных веточек куда влезет. Я тоже возьму какой-нибудь листик в руки. Сун может просто подождать нас здесь… Все готовы? Так, теперь движемся врассыпную и не забываем фыркать, если что, пусть думают, что мы ёжики!

Уже по одному тому, с какими непробиваемо-серьёзными мордами все кивнули, было ясно, как в нашем