Что известно сегодня о пребывании Калиостро в России? Что он с дипломом испанского полковника графа Феникса посетил Петербург в 1779 году, чему есть подтверждение в «Санкт-Петербургских ведомостях».

Путь Калиостро в Петербург лежал через Митаву, столицу Курляндского герцогства. Тамошние масоны, алхимики и прочие любители таинственного были наслышаны о Калиостро и оказали ему теплый прием. Он жил в замке графа Медема, где имелась небольшая алхимическая лаборатория, демонстрировал свои познания и вызывал духов, избрав медиумом дочь хозяина Шарлотту-

Елизавету, экзальтированную дамочку, которая таяла, подобно воску, под пассами мага. Обер- бургграф и мастер ложи Ховен тоже воображал себя алхимиком. Старшая дочь Медема, Доротея, была замужем за герцогом Петром Бироном, сыном покойного временщика. Герцог поддался чарам «испанского полковника» и снабдил его рекомендательными письмами, адресованными петербургской родне. В свою очередь Калиостро пообещал использовать свое влияние во благо Курляндии.

Трудно было усомниться в его искренности. Жена графа, Лоренца, обворожила митавских дам, признавшись, что возрастом она намного старше мужа, но выглядит так молодо исключительно благодаря составам, приготовленным супругом. Ее кремы и натирания стали пользоваться огромной популярностью.

Выказав себя блюстителем строгой морали, Калиостро пообещал открыть специальную ложу для женщин. По вечерам он музицировал на клавесине, взглядом зажигал и гасил свечи, вызывал тени из графина с водой, а еще рассказывал о житье в Египте и Медине, случайно обмолвившись, что поспорил однажды с самим пророком Мухаммедом.

Прослышав о приезде волшебника, к замку потянулись больные, мечтающие об исцелении. Калиостро начал пользовать их отварами и эссенциями, однако некоторые стали утверждать, что почувствовали облегчение уже от одного его взгляда. К примеру, у самой баронессы, страдавшей от частой мигрени, вдруг начинались судороги. Целитель успокаивал ее наложением рук.

Баронесса Шарлотта почти влюбилась в своего наставника. Под его руководством она беседовала с мертвыми, с нетерпением ожидая восхождения на следующую ступень посвящения. «Граф Феникс» обещал отправить ее в «духовное путешествие» по планетам. Ей единственной обещал он счастье посетить обитаемые миры, после чего она, по словам Калиостро, будет возведена в степень «защитницы земного шара» и сама сможет потом создавать новые земли, как это уже делали, по словам учителя,

Моисей, Илия и Христос. Пока же Калиостро предписывал ей поскорее научиться преодолевать все вещественное, очистить эфирный дух.

С масонами-алхимиками Калиостро вел себя иначе. Объясняя, как увеличить объем алмаза или жемчужины, он, по словам современников, не терпел вопросов и возражений: «испанский полковник» то и дело раздражался, изрытая ругательства по-итальянски, хватался за шпагу, рассекая со свистом воздух. Его манеры несколько шокировали чинных остзейских рыцарей, однако они все прощали кудеснику, отвыкшему от цивилизации в аравийских песках.

Калиостро поговаривал и о кладе, будто бы зарытом в окрестностях Митавы последними тамплиерами. Потомки рыцарей-меченосцев слушали его со смешанными чувствами. Но пуще любых обещаний обнадеживало поведение адепта высших степеней. За все это время он ниоткуда не получал денег, не обращался к банкирам с векселями, в то же время жил на широкую ногу, расплачивался щедро и в условленный час, а то и не дожидаясь истечения срока. Всякую мысль о корысти Калиостро даже его недоброжелателям пришлось отбросить, — на пользу другой догадки, догадки об алхимическом золоте.

Впрочем, Калиостро почувствовал, что настала пора отправляться в дорогу. Он хотел взять с собой баронессу Шарлотту, полагая с ее помощью войти в высший свет, ведь Медемы вели свою родословную с XIII века. При благосклонном одобрении родни она согласилась, но поставила совершенно невыполнимое условие. Она требовала, чтобы Калиостро убедил государыню стать защитницей новой ложи. Основательницей воображаемой храмины «союза» она мыслила самое себя. И в этом пункте Шарлотта фон дер Рекке оставалась непреклонной. Пусть «граф Феникс» сначала договорится обо всем с императрицей, и, если результат окажется благоприятным, она не замедлит прибыть в Петербург в сопровождении отца, брата, сестры и надзирателя ложи.

Те же современники свидетельствуют, что по прибытии в Северную столицу Калиостро с неудовольствием обнаружил, что его известность там не столь велика, как можно было надеяться. Слегка обескураженный, он тем не менее смело ринулся в бой.

Двери аристократических салонов открылись перед ним не без помощи братьев-«каменщиков». Великий магистр Елагин, обер-гофмейстер, действительный тайный советник и статс-секретарь, встретил его с распростертыми объятиями. К магическим упражнениям Калиостро он относился с прохладцей, а то и вовсе с осуждением, но в возможность трансмутации посредством философского камня верил. Калиостро обещал открыть свой секрет и поделиться имеющимися у него запасами.

Безусловной удачей Калиостро можно было счесть покровительство, оказанное ему князем Григорием Потемкиным Таврическим, генерал-фельдмаршалом, наиболее вознесенным среди прочих фаворитом Екатерины. Калиостро вроде бы удалось возбудить любопытство всемогущего вельможи алхимическими таинствами, но почти все в один голос говорили, что причиной тому была красота Лоренцы. Ее неоднократно видели в карете князя, что, опять же по рассказам, вызвало неудовольствие государыни и, как следствие, фиаско поездки Калиостро.

Удивительно, но ощутимыми противниками графа оказались придворные врачи.

Калиостро, боясь восстановить против себя врачебную коллегию, состоявшую преимущественно из немцев и англичан, действовал с разумной осторожностью: кого демонстративно отсылал к лекарям, кого успокаивал травяными настоями. Денег за лечение кудесник не брал.

У князя Гавриила Гагарина, видного масона, серьезно занедужил десятимесячный ребенок. Консилиум докторов признал положение безнадежным. Калиостро уступил мольбам отчаявшегося отца и согласился испробовать свои безотказные средства. Выполняя поставленные им условия, князь отдал умирающего младенца на попечение мага, обязавшись до самого выздоровления его не навещать и то же наказать своим домашним.

Требование Калиостро показалось княжеской родне несколько необычным, настораживающим, но сам масон успокоил себя тем, что волшебство — дело тайное. В результате больше месяца прошло с того дня,