смерть. Почему ты бросилась бежать от меня? — помолчав, спросил он тихо, но с напряжением в голосе.

— Не знаю, смогу ли объяснить… Наверное, в какой-то степени меня пугало, как ты поступишь, когда узнаешь, что Эбби — твоя дочь. Я так долго ее растила одна и… — Она прикусила губу.

— Ты не хотела, чтобы я вмешивался в вашу жизнь? — Мэтт попытался задать вопрос бесстрастным тоном, но не получилось: в каждом слове сквозила боль.

— Нет, не в этом дело, — быстро ответила Тесса, но солгала: тогда она ни в коей мере не желала перемен в своей судьбе. Молодая женщина глубоко вздохнула. — Истинной причины я сама не сознавала в тот момент. Меня охватила паника, и в голове сидела только одна мысль — бежать. Но, думаю, я просто боялась опять полюбить тебя, — призналась она так тихо, что Мэтту пришлось напрячь слух.

— Разве это так плохо?

— Ну, если учесть последствия нашего знакомства! — пошутила Тесса и нахмурилась. — Откуда мне было знать? А вдруг ты женат, у тебя дети, ты и думать забыл обо мне, а тут появляемся мы с Эбби — досадное неудобство, без которого ты вполне мог бы обойтись. Когда любишь, становишься ранимым, мнительным.

— Только если твоя любовь безответная, — уверенно произнес Мэтт.

Тесса резко вскинула голову и потянулась к нему. Их губы встретились, слились в поцелуе. Мэтт толкнул ее на гору подушек и…

— Я принесла вам вишневые пирожки! — радостно объявила Эбби, без стука влетая в комнату.

Мэтт поспешно отстранился.

— Придется врезать замок, — пробормотал он, заведомо зная, что ничего подобного не сделает.

Эбби прежде ни с кем не делила любовь матери, и, если лишить девочку свободного доступа в комнату Тессы, она просто сочтет, что ее несправедливо наказали. И тем не менее несвоевременное вторжение Эбби было весьма некстати!

Мэтт улыбнулся дочери и взял протянутый пирожок. К сожалению, Эбби не додумалась положить пирожки на тарелку и, пока шла из кухни, тискала их в липких руках.

— Спасибо, но я уже ел, — быстро пошел на попятный Мэтт.

Тесса насмешливо взглянула на него, а Мэтт невозмутимо сказал:

— Оба пирожка уступаю тебе.

— Ты — сама доброта, — съязвила она.

— Всегда к твоим услугам. Только аппетит, смотри, не испорть. Скоро ужин.

— Ужин? — слабеющим голосом повторила Тесса. Ужин в столовой с его родителями? Черта с два! — Я, наверное, не буду ужинать. — Она выдавила улыбку. — Я не голодна. Обед еще не переварился. Я…

— Ужинать ты будешь, — твердо сказал Мэтт. — Спустишься в столовую с высоко поднятой головой. Ты не совершила ничего предосудительного.

— Знаю, но…

— В семь тридцать, — отчеканил он и, чтобы положить конец спору, пошел прочь из комнаты.

Тесса показала язык его удаляющейся спине, но понимала, что Мэтт прав. Черт бы его побрал!

— Ты же говорила, что язык нельзя показывать, — укорила ее Эбби.

Тесса не нашлась, что ответить, и скомандовала:

— Купаться!

Тесса оставалась наверху с Эбби до последнего, а потом, как и велел Мэтт, с высоко поднятой головой — и внутренне трепеща — отправилась вниз.

Чуть раньше Крис, с горящими от любопытства глазами, доложила ей, что Джордж Стэффорд вернулся домой, значит, тот, без сомнения, уже знал о случившемся.

Спустившись в холл, Тесса замедлила шаг, а затем и вовсе остановилась, утратив твердость духа. Из гостиной доносились голоса. Громкие голоса. Гневные. Мэтт и Джордж Стэффорды ругались. Из-за чего, вернее, из-за кого, предположить было нетрудно.

Эвелин тоже находилась в гостиной — вместе с негодующим мужем и еще более разъяренным сыном. Джордж, как и следовало ожидать, прознав про «недоразумение» в Эшминстере, поднял невообразимый шум, как всегда, высказывая свое мнение в самых откровенных выражениях. Эвелин, уже и думать забыв про то, какой позор навлекла на их семью Тесса, беспокоилась только об одном — как бы отец с сыном не начали выяснять отношения с помощью кулаков.

— Мы станем всеобщим посмешищем! — гремел Джордж, багровея от злости.

— Она ни в чем не виновата! — орал в ответ Мэтт, наверное, уже в двадцатый раз.

— Ну конечно! Святая невинность! Мэтт, взгляни правде в лицо. Что тебе о ней известно? Трахнулся разок на отдыхе…

— Мэтт! Прошу тебя! — в страхе вскричала Эвелин, грудью вставая перед сыном и хватая его за руку.

На одно ужасное мгновение ей показалось, что Мэтт отшвырнет ее в сторону, но тот, тяжело дыша, все-таки отступил, с видимым усилием подавив в себе соблазн ударом в челюсть заставить отца замолчать, и сунул стиснутые в кулаки руки глубоко в карман — от греха подальше.

— Джордж, думай, что говоришь! — упрекнула мужа Эвелин, но потребовать от него извинений не рискнула.

— Я говорю то, что есть, — стоял на своем Стэффорд-старший, однако голос чуть понизил. — Мы ничего не знаем ни о ней самой, ни о ее семье. Не исключено, что у нее в роду одни рецидивисты…

— Она не воровка! — проскрежетал Мэтт.

— Откуда такая уверенность? — фыркнул Джордж. — Нам известно только одно: на протяжении последних шести лет она жила, перебиваясь с хлеба на воду, с трудом наскребая деньги на то, чтобы прокормить себя и дочь. Кражи в магазинах — обычный способ существования для ей подобных, — презрительно добавил он.

— Тесса не такая, — процедил сквозь зубы Мэтт. — Ты несешь чушь. Она никогда не промышляла воровством, а сейчас, когда у нее есть свободный доступ к моему банковскому счету, твое обвинение тем более абсурдно.

Аргумент сына не убедил Джорджа.

— Ну и что? От многолетней дурной привычки не так-то легко избавиться. Клептомания! — Он буквально выплюнул последнее слово. — Она, вероятно, даже не сознает, что совершает преступление.

— Разумеется! Убогая квартирка, в которой она жила с Эбби, утопала в несметных сокровищах, прямо как пещера Аладдина.

— Прекратите, оба, прошу вас! — взмолилась Эвелин, опасаясь, что Мэтт просто уедет вместе с Тессой и Эбби из дому, если Джордж будет настаивать на своих обвинениях. — Успокойся, Джордж. В конце концов, ничего ужасного не произошло. Никто ведь не пострадал, — примиряюще заметила она.

— Никто не пострадал! — свирепо зарычал Стэффорд-старший. — Как ты можешь так говорить? Вся округа уже полнится слухами. Я скоро носа не посмею высунуть…

— Не кричи на мать, — одернул отца Мэтт, видя, что Эвелин едва сдерживает слезы. — Если присутствие Тессы в доме тебя смущает, я ее увезу…

— Нет! — в отчаянии воскликнула Эвелин. Она и слышать не желала о том, чтобы лишиться внучки. — Не уезжай, Мэтт, — жалобно попросила она, затем повернулась к мужу. — Джордж, прекрати скандалить, мы ведь потеряем Эбби, — скорбно простонала она.

Джордж попыхтел еще с минуту и тяжело вздохнул.

— Никто вас не гонит, — угрюмо обратился он к сыну. — Эбби — твоя дочь и наша внучка. Она урожденная Стэффорд и ее место здесь.

— Так же, как и Тессы, — добавил Мэтт.