Забравшись после ванны в постель, она попыталась читать, но мозг отказывался воспринимать перипетии детектива. Ее мысли были слишком заняты Расселом, чтобы сосредоточиться на книге. Вскоре она выключила свет и откинулась на подушку. Огромное тлеющее бревно в камине давало такой жар, что Ребекка скоро забылась, разомлев от тепла и сытного ужина.

Ребекка чувствовала, что медленно падает в глубокую и темную пропасть. Падение продолжалось нестерпимо долго. Пропасть была так глубока, что она никак не могла достигнуть дна. Ей хотелось рвануться ввысь, как птице, к выходу из этого мрачного ущелья, чтобы снова увидеть ясный солнечный свет...

Почти ослепшая от темноты вокруг нее, она пыталась схватиться руками за что-нибудь, но не могла дотянуться до отвесных, едва выступавших из мрака стен. Тьма все плотнее сгущалась вокруг девушки, тая в себе неведомую опасность.

Сейчас бы она, не задумываясь, отдала все-все за маленький проблеск света, за возвращение домой, за свободу.

Мрачные стены начали угрожающе сдвигаться за ней, грозя навсегда похоронить ее в этой темноте. Теперь она изо всех сил старалась не касаться их, так как знала, что стоит лишь случайно притронуться к шершавой поверхности, как стена тяжело и неотвратимо поползет вниз, навсегда закрыв для нее выход. Ловушка захлопнется, и давящая мгла сомкнётся за своей жертвой навсегда.

Ребекка проснулась от собственного крика, и когда открыла глаза, то сразу не смогла понять где она находится. Сон еще закрывал своей мутной завесой окружающие предметы, их очертания расплывались и таяли в его туманной пелене.

Она собралась с силами, и пелена сна стала медленно таять; в ее разрывах проступили смутные пока очертания старинной мебели и темных оконных занавесок, постепенно они обретали объем и габариты, в памяти оживали привычные вещи. Впрочем, в темных углах комнаты долго еще клубились волнистые сонные туманы.

Ребекка отбросила одеяло и опустила ноги на пол. По ногам сразу же прошелся холодный ветер. Это был всего лишь сквозняк, но она, еще не совсем оправившаяся от чудовищного сна, восприняла его как леденящее веяние потустороннего мира. Ребекка задрожала крупной дрожью и с трудом подавила желание снова закутаться в одеяло.

Странный сон не отпускал ее. Она больше не могла оставаться одна, ей нужно было поговорить с кем- то. Артур – вот тот человек, к которому можно прийти за утешением даже в такой поздний час.

Спокойный сон Рассела был нарушен пронзительным женским криком. Он резко вскочил с постели. Направляясь в гостиную, он готов был ко всему: от налета ночных грабителей до визита потусторонних сил, но в доме было тихо.

Со вздохом Ребекка вышла в холл, освещенный, как обычно, слабым мерцанием лампочек и лунным светом, пробивающимся сквозь окна. Она щелкнула выключателем на лестнице, однако свет, едва мигнув, тут же погас, как будто где-то перегорели пробки.

Расстроенная, она стала подниматься наверх, размышляя, могут ли в таком доме водиться призраки. Превозмогая страх, Ребекка медленно продвигалась по темной спирали лестницы, нащупывая ногами ступеньки, хотя ее так и подмывало опрометью взлететь наверх и юркнуть в свою комнату. На первой площадке крошечное оконце своим мерцанием немного облегчило подъем, и она перевела дух, но уже через несколько ступенек девушку снова обступила кромешная тьма, и сердце у нее ушло в пятки.

Она замерла, прислушиваясь к неясному шороху. Потом, сцепив зубы, заставила себя одолеть несколько последних шагов к спасительному кругу лунного света – и тут же издала вопль ужаса, столкнувшись с темной фигурой, которая преградила ей путь. Она яростно отбивалась, от страха не узнавая голоса Рассела, к которому влетела в объятия.

Бледный лунный свет падал мужчине на спину, и, отражаясь, создавал легкое серебристое сияние. Крепким и надежным изваянием высился он на лестничной площадке, от его сильной фигуры веяло какой-то живой теплой силой, он словно наполнял пространство вокруг себя своим дыханием, успокаивая и вселяя уверенность.

Страх и тревога, вызванные ночным кошмаром, постепенно отступали, освобождая место тихой и спокойной воле, которую излучал мужчина, держащий испуганную девушку в своих объятиях.

– Что случилось, Ребекка? Ты кричала, как будто тебя режут. Страшный сон? – тихо спросил Рассел.

– Да. Прости, что разбудила тебя, – сказала она извиняющимся тоном.

Ей было тепло и спокойно в его объятиях. Некоторое время оба молчали. Дыхание становилось ровнее и тише, и сердце Ребекки уже не разрывалось от страха. Почувствовав себя лучше, она попыталась освободиться.

– Спасибо, Рассел, я уже успокоилась. Иди спать.

– Как я могу оставить тебя одну в таком состоянии?

– Я привыкла спать одна и нисколько не боюсь.

– Может быть, причина как раз в этом. Женщина не должна спать одна. Особенно такая, как ты...

Он ласково провел рукой по теплой и влажной от слез щеке девушки, обхватил ее лицо ладонями, легко и коротко коснулся губами ее губ. Так светло и естественно пьют птицы. Ребекка вздрогнула.

– Забудь о кошмаре, забудь обо всем на свете. Я помогу, тебе станет хорошо и спокойно, вот увидишь, – ласково нашептывал ей Рассел.

Он все сильнее и сильнее сжимал ее в своих объятиях. Его горячие ладони властно скользили по ее телу. И Ребекка с радостью и облегчением принимала эти успокаивающие ласки. Да, она нуждалась сейчас в его обществе. В противном случае она просто сойдет с ума. Девушка вдохнула горячий, терпкий запах мужского тела и беспомощно прильнула к груди своего спасителя.

Он поднял ее на руки и понес в сторону своей спальни, открыл ногой дверь и осторожно положил драгоценную ношу на смятые простыни.

– У меня уже вырабатывается привычка носить тебя на руках, – прошептал он.