— Алерон ЛаФортиер мертв.

Он положил термометр в рот, по-видимому, чтобы подержать меня в тревоге. Я отгородился от хлынувших печальных мыслей.

ЛаФортиер был членом Совета Старейшин — семерки старейших и наиболее способных чародеев на планете, одним из тех, кто возглавлял Стражей. Он был тощим, лысым, ханжеским придурком. Во время судебного разбирательства по поводу использования мной черной магии на мою голову был одет капюшон, так что я не могу быть уверен, но я подозреваю, что его голос был первым из Совета Старейшин за мою виновность и против какого-либо снисхождения. Он всегда был твердым сторонником Мерлина, главы Совета, настроенного против меня.

В общем и целом, важная шишка.

Но он также был одним из самых хорошо защищенных чародеев в мире. Все члены Белого Совета имели не только ряд привилегий, но и вдобавок свой собственный отряд Стражей для защиты. Попытки убийств во время войны с вампирами стали почти постоянными делами, и Стражам надо было очень, очень хорошо следить за безопасностью Совета.

Я сложил одно с другим.

— Это был кто-то из своих, — сказал я спокойно. — Как и тогда, когда убили Семена в Архангельске.

Морган кивнул.

— И они посчитали виновным тебя?

Морган кивнул и вытащил термометр изо рта. Он взглянул на него, и затем передал его мне. Я посмотрел. Тридцать семь и два.

Я встретился с ним глазами и сказал.

— Ты это сделал?

— Нет.

Я хмыкнул. Я верил ему.

— Почему они уверены, что это ты?

— Потому что они нашли меня стоящим рядом с телом ЛаФортиера с орудием убийства в руках, — ответил он. — Они также обнаружили недавно открытый счет в банке на мое имя с несколькими миллионами долларов, и записи телефонных разговоров, которые показывали, что я регулярно контактировал с оперативной группой Красной Коллегии.

Я выгнул бровь.

— Боже. Что за неразумность, так поспешить с выводами.

Рот Моргана изогнулся в кислой улыбке.

— И что же было на самом деле? — спросил я его.

— Я пошел спать два дня назад. Проснулся в частных апартаментах ЛаФортиера в Эдинбурге с шишкой на затылке и окровавленным кинжалом в руках. Симмонс и Торсен ворвались в комнату пятнадцатью секундами спустя.

— И подозрение сразу пало на тебя.

— Полностью.

Я медленно выдохнул.

— У тебя есть хоть какие-нибудь доказательства? Алиби? Что-нибудь?

— Если бы было, — сказал он, — я не стал бы убегать. Как только я понял, что кто-то очень постарался, чтобы подставить меня, я осознал, что мой единственный шанс… — он прервался, закашляв.

— Найти настоящего убийцу, — закончил я за него.

Я передал ему еще воды, и он сделал несколько глотков, медленно расслабляясь.

Мгновением позже он перевел измученные глаза на меня.

— Ты сдашь меня?

Я смотрел на него в молчании с минуту, и затем вздохнул.

— Это было бы намного проще.

— Да, — сказал Морган.

— Ты уверен, что это не произойдет?

Выражение его лица стало еще более отчужденным, чем обычно. Он качнул головой.

— Я видел это очень часто.

— Так что я могу выставить тебя с чистой совестью.

— Можешь.

— Но если я это сделаю, мы не сможем найти предателя. А так как ты умрешь, он сможет продолжить свою деятельность. Еще больше людей может быть убито, а следующим, кого подставят…

— …можешь быть ты, — закончил Морган.

— С моей-то удачей? — произнес я мрачно. — Так и будет.

На его лице вновь появилась короткая кислая улыбка.

— Они используют отслеживающее заклятия, чтобы последовать за тобой, — сказал я. — И так как они до сих пор не постучали в мою дверь, полагаю, ты предпринял кое-какие меры.

Он кивнул.

— Как долго они еще будут действовать?

— Сорок восемь часов. В лучшем случае — шестьдесят.

Я медленно кивнул, задумавшись.

— У тебя начинается лихорадка. У меня есть кое-какие припрятанные лекарства. Я привезу их тебе. Будем надеяться, что этого окажется достаточно, чтобы тебе не стало хуже.

Он снова кивнул, и затем его впалые глаза закрылись. Он вырубился. Я смотрел на него с минуту, затем повернулся и стал собирать вещи.

— Не спускай с него глаз, малыш, — приказал я Мышу.

Он уселся на пол рядом с кроватью.

Сорок восемь часов. У меня было около двух дней, чтобы найти предателя Белого Совета — сделать то, на что не был способен никто в течение уже нескольких лет. После этого Морган будет найден, осужден и убит, — и его соучастник, ваш дружелюбный сосед Гарри Дрезден, будет следующим.

Ничто так не вдохновляет, как сжатые сроки.

Особенно настолько прозаичные.

Я сел в мой старый Фольксваген-жук, могучий Голубой Жучок, и направился к месту, где мог разжиться лекарствами.

Проблема с поимкой предателя в Белом Совете не была такой уж сложной — из-за определенных утечек информации, имевших место, было лишь конечное число лиц, которые могли бы обладать подобной информацией. Круг подозреваемых был чертовски мал — каждый из них был членом Совета Старейшин с безупречной репутацией.

Тем, кто бросал на одного из них обвинение, сразу же занимались и занимались быстро. Если подозреваемый был невиновен, то они действовали также, как это делал Морган. Знание того, что правосудие Белого Совета слепо, особенно к таким упрямым вещам как факты, не оставляло иного выхода, как только сопротивление.