Торговлю опиумом, брат, не запрещать, а лицензировать надо. Черт с ними, с наркоманами! Пусть изводят себя – это естественный отбор.

Если бы с ним можно было дружить! Но Коллор не подпускал к себе.

На обед Феликс ходил с Умберто, молодым итальянцем, служившим в отделе дорожного движения. Тот прибыл в Шанхай, надеясь заняться коммерцией, но прогорел и пошел в полицейские. Сначала гонял разносчиков, чтоб не приставали к белым туристам, потом стоял на посту у Шанхайского клуба. Туда на праздники съезжалось до трехсот авто, и Умберто командовал, где высаживать гостей и где ждать шоферам. Вскоре его сделали главным над всеми дорожными постами в порту.

Умберто тоже переселился в дом к Катажине, и Феликс стал проводить вечера в его компании. Они пили пиво из бутылок и обсуждали ненавистных богачей, большевиков и намазанных баб.

В родном корпусе Феликс появлялся все реже. Стоило ему переступить порог, как на него наваливались тоска и стыд. В России деньги на содержание корпуса выделялись казной – чтобы растить воинов, защитников Отечества. А за границей кадет – это попрошайка, вроде китайчат, что стоят у ресторанов: «Нет мамы, нет папы, нет виски с содой».

Из Белграда пришел ответ: монарх Королевства сербов, хорватов и словенцев[43] Александр I готов принять на себя заботу о сиротах и обеспечить их жильем, пайком и должным образованием. Корпус залихорадило: стали думать, где выклянчить денег на переправку в Европу.

Пусть у Феликса не было мотоциклетки, пусть ему приходилось спать с Катажиной и ездить на рикше без имени, но все это было его собственное, высиженное в бочках с комарами и выбитое в честном бою у инструктора Фэйербэйна. Феликс Родионов никому не был должен.

Весь день он сверял описи имущества, изъятого из мастерской часовщика. Клиенты ходили к нему как бы за ремонтом (для того носили в кармане битые «омеги» и «зениты»), на самом деле часовщик продавал опиум, и не какой-нибудь дрянной, выращенный в провинции Сычуань, а лучшие сорта из индийских городов Патна и Бенарес.

Обыск производили китайцы под началом английского офицера, и по одним бумагам выходило, что в мастерской было найдено десять фунтов зелья, по другим – двенадцать, а свидетели говорили, что в тайнике под прилавком было никак не меньше тридцати фунтов опиума.

По распоряжению Коллора Феликс приглашал к себе китайцев и задавал им вопросы. Они делали вид, что не разбирают его акцента, а сами чуть заметно усмехались: сопляк, строит из себя борца с пороком. Англичанин и вовсе послал его к черту.

От ярости у Феликса тряслись руки. Ведь ясно, что ворует, тварь, но ничего с ним не сделаешь: он из другого отдела, любимчик комиссара. Тут даже Коллор бессилен.

Феликс долго бился над докладной запиской: перепечатывал ее одним пальцем. На две страницы целый день потратил.

Злой, голодный, он вышел на улицу. Рикша сунулся к нему, залопотал что-то.

– Отстань! – ругнул его Феликс. – Сам дойду.

Смеркалось. Пахло кондитерской: на углу стоял фургон, откуда рабочие выгружали коробки с конфетами. Одна конфета в магазине мадам Галларт – тридцать центов. Гладкий шарик белого шоколада, наверху кругляшок молочного, а сверху – черного. Внутри – коньяк. Молодые люди, идущие на свидания, всегда у Галларт отовариваются.

Издалека несся колокольный звон – скоро вечерняя служба. Феликс брел по улице, руки в карманах. В голове строились планы: поймать англичанина да повышибать ему зубы. Он и пикнуть не успеет.

Рикша почтительно бежал следом – вдруг хозяин передумает? Феликс остановился, чтобы гаркнуть на него, сорвать зло, и вдруг увидел впереди мальчишку в зеленой рубахе, того самого, что ранил Тротса.

Феликс с Коллором ходили к сержанту в госпиталь: доктора сказали, что Тротс не жилец.

– Поймайте этого… который меня… – задыхаясь, просил он.

Коллор сжал его руку:

– Вчера осудили и передали китайским властям. Ему уже отрубили голову.

И вот, полюбуйтесь: убийца бегает по городу, и башка на месте.

Прячась за чужими спинами, Феликс кинулся за ним. Рикша тоже. «Спугнет, сукин сын!» Останавливаться и ругаться было недосуг.

Когда выбрались к складам Нантао, уже стемнело. Феликс заметил, как зеленая рубашка нырнула в черный проем двери. Кругом ни души. Только сторожевые псы где-то лаяли. С реки тянуло затхлым воздухом. Феликс обернулся и знаком велел рикше молчать и не приближаться. Тот кивнул, завернул оглобли кверху и уселся под забор.

Вынув из кобуры револьвер, Феликс двинулся вперед. Ну как обознался? Сунешься на склад, а там перепуганные беженцы – залезли погреться.

Дверь была закрыта. Послышались голоса – говорили по-французски. Феликс прижался к стене. Мимо прошли три человека. Один, хромоногий, шепотом чертыхался:

– Выставь караульного, а то не ровен час…

Не заметили. Феликс глянул на то место, где сидел рикша: убрался, слава богу, а то выдал бы с потрохами. Внутри склада что-то повалилось, из стены ударил луч света, и только тут Феликс заметил, что стоит рядом с окном, закрытым ставнями. Присел на корточки, заглянул в щель.

Горы ящиков. Между ними ходили молодые люди, все белые, по выправке – военные. Двое держали в руках электрические фонари. Один – в фуражке яхтсмена – достал лом и вскрыл ящик. Там лежало что-то длинное, завернутое в брезент. Винтовки!

Феликс смахнул пот со лба. Кто эти люди? Контрабандисты?

Дверь хлопнула, и на улицу снова выскочил мальчишка в зеленой рубахе. Огляделся и зашагал прочь. Феликс за ним. Догнал на Рю дю Консула, одним ударом свалил на землю, вывернул руку – даром что не имел права задержания во Французской концессии.

Рикша вынырнул из толпы.

– В участок! – рявкнул Феликс, закидывая арестованного на сиденье.

– Ну что, обычное дело, – сказал Коллор, изучив отпечатки пальцев мальчишки. – Вот бумага о его казни, а вот он сам – живой, как воскресший Лазарь.

Арестованный сидел в углу, держался скованными руками за голову и тихо выл.

– Вместо него казнили другого, – продолжил Коллор. – Никто не будет разбирать, кому именно срубили башку. Вот бумага, вот могила: хотите проверять – раскапывайте.

– Так это важная птица? – спросил Феликс.

– Цена китайской жизни – пять медяков. Мальчишка этот – член Зеленой банды. Тюремщики тоже в ней состоят. Он шепнул им пароль – и дело сделано: они своих не выдают.

Феликс ходил на лекцию об организованной преступности Китая. Ученый профессор рассказывал, что Зеленая банда существует уже несколько веков. Начиналось все мирно: лодочники, живущие вдоль Янцзы, создали гильдию. В каждой деревне у них имелись свои люди, у которых можно было поесть и переночевать. Когда восстание тайпинов[44] докатилось до Янцзы, товары стали возить морем, к тому же река изменила русло, и лодочники остались не у дел. Чтобы прокормиться, они посягнули на святое: императорское право соляной торговли. Но завезенный британцами опиум оказался