мертвым.
— Понятно. — Он явно расстроился от своей бестактности и добавил с ноткой сожаления: — Мне очень жаль.
— Все нормально, — ответила она с ободряющей улыбкой на губах. — Вы же не могли знать.
Он встал и отошел к окну, а когда вернулся, тон его голоса приобрел профессиональную холодность.
— Миссис Йорк, я бы хотел, чтобы вы остались здесь на ночь. Я считаю, что на данный момент вы еще нуждаетесь в квалифицированной помощи. Оснований для беспокойства уже нет, но некоторое время нога будет болеть — это запоздалая реакция организма. Двигаться вам пока нельзя. Вы остановились в Оберлакене?
— Да, — ответила она и немного покраснела, он это увидел и еще раз мельком взглянул на нее. Заметив его насмешливый взгляд, Каро объяснила: — Я подумала… После вашего совета мне захотелось увидеть это место. К тому же одна милая баронесса, с которой я познакомилась, тоже рекомендовала мне увидеть Оберлакен и даже дала адрес хорошего отеля. Она посоветовала подняться в горы. Жаль, что я еще не успела этого сделать, теперь будет сложнее.
— Вам наверняка понадобятся некоторые вещи. Скажите, в каком отеле вы остановились. Если хотите, я поеду туда, соберу все, что вы назовете, в чемодан и сегодня же привезу его вам, — все еще степенно продолжал он.
— Только если это вас не затруднит.
— Совсем нет.
— Вы действительно считаете, что мне так необходимо остаться здесь на ночь? Мне уже гораздо лучше.
— Нет, это не необходимость. Ваша травма не настолько серьезна. Вы вполне могли бы вернуться в отель. Конечно, при условии, что пару дней вы проведете в постели, но я все- таки считаю, что вам стоит остаться.
— Хорошо.
— Хорошая девочка, — сказал он нежно и заботливо.
Каро так давно не слышала таких слов, что даже немного растерялась.
— Я ненадолго покину вас, — добавил он и вышел из палаты.
Когда он вернулся с чемоданом, ее уже перевели в другую палату, сделали укол, и она заснула. Люсьен решил, что в освободившееся время успеет взглянуть на малышку Марию Ференцу. Только подходя к ее палате, он с ужасом вспомнил, что должен сегодня обедать с Ольгой Спиро. Они были хорошими друзьями, и ему не хотелось огорчать ее. Люсьен нашел телефон и позвонил ей домой.
— А я все думаю, что же случилось, — сказала Ольга.
— Извини, — сказал Люсьен, — сегодня ничего не получится. Не вешай нос, мы скоро увидимся и все исправим!
Глава 4
Следующим утром Каро разрешили уехать из клиники. В полдень доктор Андреас позвонил ей в отель справиться о ее самочувствии. Как раз в эту минуту она сидела на балконе и еще раз перечитывала письмо от Беверли. Оно было отправлено из Неаполя и было бодрым и жизнерадостным. Тем не менее Каро не ощущала ответного заряда бодрости и радости. Да, Беверли действительно счастлива, потому что подделывать свои чувства еще не научилась, да и невозможно тут ничего подделать. Ну и хорошо. Миссис Йорк перечитывала письмо вновь и вновь и понимала, что ей немного скучно читать письмо единственной дочери, переживающей мгновения, которые бывают в жизни только раз.
«Мамочка, не беспокойся, мне очень хорошо, — писала Беверли. — Здесь так красиво и необычно! Я все думаю, как же ты там дома. Не скучай и не мучай себя работой. Держись в седле. Я очень счастлива, поэтому не стоит обо мне беспокоиться».
Каро положила письмо в конверт. Хотела бы она знать, что написала бы Беверли, если бы знала, куда придет ее письмо. Она, скорее всего, просто не поверила бы. Все, что за последнее время происходило с Каро, никак не могло бы случиться с матерью Беверли Йорк, которая ничего не делала, предварительно не взвесив. Поистине, с Каро свершилось головокружительное превращение. Ну, вот и поплатилась за это: сидит теперь на балконе с забинтованной ногой и любуется издали правда очень красивыми горами. Но это уже совсем другая женщина, ее даже Каро пока плохо знает, а Бев знакомство только предстоит. Так что письмо пришло не по адресу. Может быть, стоило остаться дома? Есть над чем подумать. И она задумалась, совершенно забыв о времени. Может быть, и к лучшему, ведь сейчас занятий у нее было немного.
Она не слышала стука в дверь, не догадывалась, что доктор Андреас уже минут десять как потихоньку вошел в комнату и наблюдает за ней. Только случайно обернувшись, она это заметила. Люсьен вежливо, хотя и прохладно поздоровался и отругал ее за то, что она, во- первых, встала с кровати, а во-вторых, вышла на балкон.
— Извините меня, что я вошел, не дожидаясь приглашения. Но ведь и вы покинули клинику, не предупредив меня, а я уважаю своих пациентов и предпочитаю не оставлять их без наблюдения. Так что если у вас есть возражения против моего присутствия в этой комнате, я удалюсь, как только закончу осмотр. Как вы себя чувствуете теперь?
— Все в полном порядке, спасибо, — ответила она.
— Вы говорили то же самое вчера, а потом, если мне не изменяет память, потеряли сознание.
— Я просто очень не люблю больницы. Они наводят на меня тоску, и я действительно заболеваю.
— А теперь скажите честно, как вы себя чувствуете.
— Нога немного болит и быстро затекает. Я из-за этого плохо спала, — сказала она, немного подумав, и добавила: — Мне вообще не стоило приезжать в Швейцарию!
— Зачем же вы приехали? — спросил он, бережно взяв ее руку, чтобы проверить пульс. — Вы уже сказали мне, что убегаете, но я до сих пор не могу понять, от чего именно? Мне пришлось долго ломать голову над вашими словами. Объясните наконец, что все это значит, иначе я просто сойду с ума.
— Только от себя, — ответила она, взглянув на конверт с письмом от Беверли, лежащий у нее на коленях. — От себя и от одиночества. — И добавила, дотронувшись до письма, когда Люсьен отпустил ее руку: — Я только что получила письмо от дочери с новостями из Италии. Ее медовый месяц проходит, как и положено, просто прекрасно. И я должна бы радоваться за нее, а я ничего не чувствую.
— Так иногда бывает. Медовый месяц — это прекрасная пора жизни, но у каждого она своя. Не всякий раз получается переживать чужое счастье, как свое, даже если это твой ребенок, — согласился он, облокотившись на спинку своего стула. — Сколько лет вашей дочери?
— Всего девятнадцать. Она слишком молода, чтобы выходить замуж.
— И все же вы сами сделали это в восемнадцать.
— Да, вы правы, но я все-таки считаю, точнее, я уверена, что с замужеством можно и подождать.
