спазмы сотрясали все ее тело. Когда кашель, наконец, прекратился, девушка совершенно обессилела, и Кристофер в очередной раз помог ей приподняться и дал напиться. Она с благодарностью приникла губами к кружке.
— Как ты себя чувствуешь?
Одри подняла глаза. Этот человек был так добр к ней, но она его совершенно не знала. Вдобавок он был уголовным преступником. Ее вдруг осенило, что это тот самый человек, которого привели закованным в кандалы. И все же он очень напоминал папу…
— Я… хорошо.
— Не осуждай Джиллиан, — мягко проговорил Кристофер и пристально посмотрел на девушку. Одри отвернулась. Нет, только не об этом.
— Ну, посмотри же на меня!
Подчинившись его повелительному тону, Одри подняла глаза, а он вдруг спросил:
— Тебе удобно на этой койке?
Неожиданный вопрос удивил Одри, и она утвердительно кивнула. Постель была теплой и сухой — одно удовольствие. Особенно в сравнении с узкой, жесткой и сырой койкой внизу.
— А ты себя получше чувствуешь?
Одри задумалась. Нет, она не чувствовала себя лучше. Горло просто горело и постоянно саднило. Глотать было неимоверно трудно. Голова раскалывалась от пульсирующей боли. Правда, заложенность в груди стала поменьше, и дышалось чуть полегче. И впервые за эти бесконечные дни она ясно понимала, что происходит вокруг. Одри вновь утвердительно кивнула.
Кристофер нахмурился, вгляделся в ее лицо и тихо сказал:
— Ты чувствуешь себя лучше, потому что вокруг нет сырости и грязи. Помогла тебе перебраться сюда Джиллиан. Ты поправляешься, потому что Джиллиан всю себя отдает заботе о тебе. И ты поправишься, потому что… — Кристофер неожиданно замолк, но через секунду продолжил: — Потому что Джиллиан любит тебя всем сердцем и ради тебя может пойти на любую жертву.
Жертва? Какая жертва? О чем он?
Слово еще звучало в голове Одри, когда вдруг забрезжило смутное понимание
Нет! Только не это!
Одри не нашла в себе сил ответить, и Кристофер продолжил:
— Ты можешь вернуть ей все сторицей, Одри, если поймешь, что у Джиллиан просто не было выбора, кроме как сделать то, что она сделала. Она пошла на это, чтобы спасти тебе жизнь, спросив себя, что сделала бы ты на нее месте, окажись она в таком же положении.
— Но я…
— Так вот, ты вернешь ей все сторицей, если выздоровеешь.
Охрипшим голосом Одри спросила:
— А Джиллиан… что будет с Джиллиан? — Лицо Кристофера окаменело.
— Капитан будет заботиться о ней все время нашего плавания.
— Но ведь она… ведь теперь все по-другому.
— Перемены — дело обычное, Одри.
— Но Джиллиан…
Скрипнула дверь, и девушка быстро обернулась. На пороге в нерешительности стояла Джиллиан. При виде ее лица у Одри защемило сердце. Слабо вскрикнув, она протянула к сестре исхудавшие руки. Джиллиан тихо подошла и просто обняла ее. Единственное, что Одри отчетливо осознавала в тот момент, были слова, шедшие из самой глубины ее трепещущего сердечка:
— Джиллиан, я люблю тебя.
— Ну ладно, чертовы кровососы, быстро взяли швабры, ведра и за дело! Я ясно выразился?
Уперев руки в костлявые бока, Свифт оглядел выстроившихся перед ним неровным строем ссыльных. Сколько же бездельников и неумех, которым место в аду! Чтоб он провалился, этот капитан!
Заросшая щетиной физиономия Свифта побагровела, к он мотнул головой « сторону двоих охранников.
— Если не будете усердно работать, познакомитесь с дубинками!
— Я думаю, этого делать не следует, мистер Свифт! По трапу спускался Каттер, и его вмешательство лишь добавило масла в огонь. Терпение Свифта лопнуло, как мыльный пузырь.
— Да кто ты такой, чтоб указывать мне, как обращаться с этими грязными скотами! Ихний начальник я, и я выполняю приказ капитана привести трюм в порядок и все здесь вымыть!
— Но не кровью же, правда?
— Кровью, говоришь? — коротко хохотнул Свифт. — Какая кровь, парень? Пара переломанных рук и несколько шишек — сущий пустяк! Эти негодяи сразу очухаются и быстренько доделают дело.
— Капитан не потерпит никакого мордобоя, — холодно возразил Каттер. — И пусть ваши люди поменьше размахивают дубинками. Те же, кто откажется работать, просто останутся без еды.
— Вот это да! Вы все слышали это? — Свифт повернулся к людям, ловившим каждое слово первого помощника капитана. Он видел, что они прикидывают, чего стоит теперь его, Свифта, власть, и не собирался так просто расставаться с ней. — Вы ленивые слизняки, слышали, что сейчас сказал этот малый? Я пробовал объяснить капитану, что такие свиньи, как вы, обожают валяться в грязи, но он, видать, ничего не понял. Он думает, что вам следует малость тут прибраться. Я ему сказал, что согласен уговорить вас на эту работенку, пощекотав дубинками ваши вонючие бока, но он почему-то не согласился. Вместо этого капитан уморит вас голодом! И это в точности так и будет, ежели вы сейчас же не возьметесь за ведра и швабры!
Свифт наблюдал за сменой выражений на заросших щетиной грязных лицах, замечал косые взгляды, колебания, сомнения. Он увидел, как низкорослый парень нерешительно наклонился за ведром, стоявшим прямо перед ним, и взялся за швабру. Палмер… самый хилый из всех.
С каждой минутой Свифт раздражался все сильнее и сильнее. Вон второй потянулся за ведром, а там и третий взял швабру в руки. Да этих животных нельзя урезонивать. Они тут же решат, что можно еще подумать, выполнить приказ или нет. Потом хлопот не оберешься. С ними можно справиться только одним способом: научить их уважать силу, а самый хороший учитель — дубинка.
За спиной Свифта загремели кандалы, и охранник резко обернулся. Откуда-то из темного закоулка появилась фигура, при виде которой у Свифта остановилось дыхание. Джон Барретт, волоча за собой цепи, оглядел его испепеляющим взглядом.
Свифт, как выброшенная на берег рыба, беззвучно открывал и закрывал рот. Лицо Барретта заросло многодневной щетиной, волосы висели грязными сосульками, одежда была в пятнах, и от нее припахивало. Но от этого реальность угрозы не становилась меньше.
Свифт, трясясь от страха, посмотрел на Каттера:
— Кто… кто сказал, чтобы его выпустили из карцера? Отправь его обратно, слышишь?
— Мистера Барретта привели из карцера по моему приказу.
— Да на черта мне все это сдалось! — завопил Свифт. — Капитан дал слово не выпускать его до конца плавания!
— Но послушайте, мистер Свифт, — приподнял брови Каттер. — Этот человек закован в кандалы, он не опасен и будет делать то, что вы ему прикажете.
— Ну, уж нет! — Свифт даже отшатнулся, встретив злобный взгляд Барретта. — Ко мне он никакого отношения не имеет. Его посадил капитан, вот пусть он за него и отвечает! Он сам по себе, а мои Ссыльные сами по себе, понятно?
— В ваших словах есть резон, мистер Свифт, — после недолгого раздумья согласился Каттер. И неожиданно обратился напрямую к Джону Барретту. — Если вы намерены поужинать, мистер Барретт, то я бы посоветовал вам поработать наравне со всеми. Я имею в виду, воспользоваться ведром и шваброй.
Низкорослый широкоплечий Барретт буквально окаменел. Он медленно поднял опущенную на мощную грудь голову и стал чрезвычайно похож на черепаху. Заговорил он таким голосом, что у Свифта едва не отнялись ноги:
— Я лучше подохну от голода.
