Кристофер замер, когда с губ девушки сорвался еле слышный стон. Он ждал и все же оказался совершенно не готов к тому моменту, когда темные опахала ресниц медленно приподнялись, невообразимо прекрасные глаза взглянули на него и хрипловатый, запинающийся голос Джиллиан произнес:
— Ч-ч-что тебе здесь нужно?
Кристофер ни с того ни с сего злобно прошипел:
— Чертова идиотка! Ты вообще перестала соображать? Посмотри, что ты с собой сделала!
— О… ч-ч-чем это ты говоришь? — растерянно заморгала Джиллиан.
— Тебя чуть не убили, вот о чем! — Кристофер замолчал, внимательно оглядел окружающую их темноту и наклонился еще ниже: — Меня снова закуют в кандалы, если Барретт узнает, что я говорил с тобой, понимаешь? Так что, черт возьми, соображай, что делаешь, или снова останешься одна!
— Да мне… мне не нужна твоя помощь. Я вообще не нуждаюсь ни в чьей помощи!
— Ты это серьезно? — У Кристофера просто челюсть отвисла.
Джиллиан внимательно вглядывалась в его лицо, долго, молча и, похоже, тщательно все взвешивала в уме, прежде чем мягко ответить:
— Но я же тебя совсем не знаю. Тебя привезли сюда закованным в цепи. Откуда я знаю, что ты не опасный преступник?
— Ты считаешь, что я именно такой? — помолчав, спросил Кристофер.
Ресницы Джиллиан дрогнули.
— Нет, я так не думаю.
В точности не зная, почему ее ответ так обрадовал его, и, рассердившись на себя из-за этого, Кристофер проговорил решительным тоном:
— Так я тебя тоже не знаю. Говорят, что ты шлюха. Это так?
— Да как ты смеешь спрашивать о таком, ты…
— Так шлюха ты или нет?
— Нет!
— Дело хуже, чем я думал, — поджал губы Кристофер. — Будь ты шлюхой, все было бы намного проще.
— Если ты имеешь в виду мерзкие приставания этого отвратительного животного Джона Барретта…
Внезапное шевеление на соседней койке заставило Кристофера стремительно обернуться. Оттуда донесся слабенький голосок, очень похожий на голос Джиллиан:
— Папочка, это ты?
— Одри… — Джиллиан с трудом села и наклонилась к сестре, на лице ее медленно проступило паническое выражение: — Папа уме… — Она проглотила ком в горле, и ласково продолжила: — Как ты себя чувствуешь, дорогая?
Маленькая горячая ладошка Одри неожиданно оказалась в руке Кристофера, и юноша увидел устремленные на него чуть более прозрачные, чуть менее яркие, чем у сестры, голубые глаза. Любовь, которая переполняла их, потрясла Кристофера. И Одри слабым голосом ответила на вопрос сестры:
— Мне очень хорошо, ведь папочка теперь здесь.
Джиллиан смотрела на Одри и на какое-то время просто забыла о своей все еще кружащейся голове и о пульсирующей невыносимой болью челюсти. Сомневаясь в разумности неожиданного ответа сестры, она протянула руку и потрогала щеку Одри. Щека полыхала жаром.
Джиллиан, трясясь в ознобе, сидела на койке и молча смотрела на незнакомца с густой копной вьющихся волос, который устроился на корточках в проходе между койками. Он был уголовником, она видела цепи на его руках и ногах. Первые его слова, обращенные к ней, были резкими и колкими, хотя потом он бескорыстно помог ей. Когда она попыталась извиниться за свое ничем не оправданное неблагодарное поведение, то он этого просто не заметил. И вот теперь, две недели спустя, он внезапно оказался рядом и снова ей выговаривает.
Колкости, за которыми кроется искренняя забота, как же… Она даже не знает, как его зовут.
Презирая себя за невольную дрожи в голосе, Джиллиан прошептала:
— У Одри усиливается жар. Ей нужен врач. — Молодое, заросшее бородой лицо придвинулось совсем близко.
— Ты же слышала, что сказал Свифт. Здесь нет доктора.
— А лекарства… Судно никогда не выйдет в плавание без лекарств на борту!
— Если они здесь и есть, то будь, уверена, не для таких, как мы!
— Не для таких, как мы!
— Ну да… Мы ведь рабы… движимое имущество… денежные средства, которые надо потратить на…
— Я не собираюсь выслушивать весь этот вздор! Мы люди! — Джиллиан вновь почувствовала, как ее охватывает отчаяние. — Одри больна! Наверняка здесь есть что-то… кто-то, кто может ей помочь!
— Здесь есть, например, Джон Барретт…
— Этот отвратительный мерзавец!
— Есть один человек, у которого здесь еще больше власти, чем у него.
Сердце Джиллиан екнуло.
— Капитан…
— Да, он самый. Но я сомневаюсь, что тебе удастся увидеть его здесь, в трюме. Вместо себя он поставил сюда Джона Барретта.
— Сделав это, он совершил ошибку.
В светлых глазах юноши промелькнула улыбка.
— Капитаны никогда не ошибаются.
— А вот этот ошибся! И я ему прямо об этом скажу.
— Ты что, совсем сдурела?
Джиллиан оторопела от неожиданного гнева, вспыхнувшего в глазах парня. Опять взялся выговаривать…
— Скажи, ты мне друг? — резким шепотом спросила Джиллиан.
Колебание… замешательство…
— У меня нет друзей.
Джиллиан снова взглянула на Одри. Рука ее сестры продолжала доверчиво лежать в его ладони.
— Ты держишь мою сестру за руку.
— Это она держит меня за руку.
— Да, она держит тебя за руку. — У Джиллиан внезапно перехватило дыхание, и она замолчала. Потом, собравшись с силами, продолжила: — Я даже не знаю, как тебя зовут.
Снова колебание…
— Кристофер Гибсон.
— А меня Джиллиан Хейг. Мою сестру зовут Одри.
— Я знаю.
— Ты знаешь, как меня зовут?
— Здесь нет никого, кто бы этого не знал. — Джиллиан обернулась к сестре. Одри лежала на спине с закрытыми глазами и тихонько постанывала, крепко сжимая руку Кристофера. От беспомощного, берущего за душу звука у Джиллиан защемило сердце.
С ними обращаются, как с животными, а ее гадко оклеветали и физически изувечили, когда она попыталась протестовать! Но она-то не животное и не собирается молчать, когда ее сестра в тяжелейшем состоянии бессердечно брошена на произвол судьбы, словно она ничто, пустое место!
— Я пойду к капитану!
— Тебе до него не добраться.
— Охранники спят. Я сумею неслышно проскользнуть мимо.
— Да Барретт посадит тебя на цепь, если ты попадешься… в назидание всем остальным.
— Я все-таки попробую.
— Ты делаешь ошибку.
