звезду, считал, что отвага и улыбка выручат его в любой ситуации. Так оно по большей части и случалось. Но это не спасло Тэмми Конрой…

Джерри Бэггер лично всадил ей пулю в голову, когда она отказалась предать своего мужа. Пэдди, несомненно, не был жене столь же предан. Он удрал, когда Бэггер повис у него на хвосте. Аннабель не смогла даже присутствовать на похоронах матери, потому что Бэггер и его люди были на кладбище и ждали, что появится Пэдди. Это было много лет назад, но Бэггер, вероятно, все еще надеется разыскать ее отца. И все из-за паршивых десяти штук! Да он на свои костюмы тратит больше! Но Аннабель понимала, что по большому счету все это было вовсе не из-за денег. Дело было в репутации. А в мире Бэггера единственный способ поддерживать соответствующую репутацию заключается в том, чтобы на каждый удар отвечать пятью. И не важно, украл у него кто-то десять штук или десять лимонов, Бэггер в любом случае отомстит этому человеку, если сумеет до него дотянуться. Вот почему в казино «Помпеи», разоблачив шулеров- неудачников, Аннабель тут же вызвала полицию. Когда в помещении копы, Бэггер не отважится кому бы то ни было дробить коленные чашечки. Если у этих ребят хватит ума, они смоются из города сразу же, как только их освободят после уплаты штрафов.

Пусть Бэггер и выглядел как карикатура на казиношного босса из скверного гангстерского фильма, но одно в нем не было ни показным, ни шуточным – его манера всегда прибегать к силе, к насилию. Если ты промышляешь шулерством в других казино, отправляйся в тюрьму. Но с Бэггером это не проходило. Он был своего рода реликтом, сохранившимся с тех времен, когда единственным способом расправы с надоедливым шулером в Лас-Вегасе было сначала разбить ему коленные чашечки, а потом и голову. Его неспособность отказаться от подобных методов в современном игорном мире привела к его изгнанию из Города Греха. И хотя в Атлантик-Сити он так и не смог полностью избавиться от этой дурной привычки, он все же стал делать это не напоказ, а скрытно.

Тем не менее в случае с Тэмми Конрой кидалово на десять тысяч долларов при обычных обстоятельствах могло закончиться не так трагично. Но к тому времени Пэдди и Бэггер уже давно находились в состоянии войны. Сам Пэдди держался подальше ото всех казино Бэггера, но посылал туда группы шулеров, которые работали на него, включая его собственную дочь, тогда еще тинейджера, и еще более юного Лео. Они чуть было не стали кормом для рыб в океане в тот последний раз, когда они посетили Атлантик-Сити. И все-таки даже годы спустя Бэггер в итоге увидел связь между Пэдди и неприятностями в своих казино. И однажды лично появился на пороге дома Пэдди, далеко от Джерси. Но Пэдди там не было. Говорили, что его кто-то предупредил и он вовремя смылся… «забыв» посвятить в это свою жену.

Никаких улик, что Тэмми убил Бэггер, конечно же, не осталось. У него всегда было миллион алиби, так что никаких обвинений ему даже не предъявляли. Однако ветераны-шулера, располагавшие «внутренней» информацией, с которыми беседовала Аннабель, догадывались, как это произошло. Но даже если бы они все видели своими глазами, ни один из них не выступил бы свидетелем против Бэггера.

Общаясь с ним столь близко в течение последней недели, Аннабель не раз хотела приставить к его башке пистолет и нажать на курок. Так она свела бы с ним давние счеты, но расплачиваться пришлось бы собственной жизнью или свободой. Нет, то, что она проделала, было гораздо лучше. Ее отец никогда не любил связываться с крупными делами, утверждая, что на них уходит слишком много времени и они чреваты многими опасностями. А вот Тэмми Конрой могла бы по достоинству оценить артистизм исполнения данной аферы. И если мать каким-то образом все же оказалась на небе, Аннабель надеялась, что сейчас она видит оттуда, как Джерри Бэггер обнаружил, что его ловко втянули в суперзаезд, входной билет на который стоит сорок миллионов баксов.

Она взяла со столика пульт от телевизора и прошлась по каналам, хрустя крендельком. Новости были такие же, как всегда, – скверные. Погибли еще несколько солдат, умерли от голода еще больше людей, очередные смертники взорвали себя и тех, кто оказался поблизости, во имя своего «идола». Покончив с телевизором, она взялась за газету. От старых привычек избавиться крайне трудно, поэтому Аннабель опять поймала себя на том, что вчитывается в статьи и заметки, думая, каким образом лучше использовать все эти детали в очередной блестящей афере. Нет, теперь с этим покончено, сказала она себе. Надуть Бэггера – венец ее карьеры. Выше уже некуда – разве только вниз.

Но последняя заметка, которая попалась ей на глаза, заставила ее резко сесть, да так, что она уронила крендель с горчицей на одеяло. Широко раскрыв глаза, она уставилась на маленькое фото, сопровождавшее заметку на последней полосе. Это был короткий некролог, посвященный выдающемуся ученому и автору многих публикаций. Причина смерти Джонатана де Хейвна не указывалась, сообщалось только, что он умер внезапно, на работе, в библиотеке конгресса. Хотя он умер уже некоторое время назад, приготовления к похоронам завершились только сейчас, а сами похороны состоятся завтра, в округе Колумбия. Аннабель, конечно, не знала, что задержка с похоронами была вызвана неспособностью патологоанатома точно установить причину смерти. Однако, поскольку никаких подозрительных обстоятельств вскрыто не было, смерть признали естественной, а тело передано в похоронное бюро.

Аннабель схватила сумку и начала запихивать в нее свои вещи. Планы только что радикально изменились. Теперь она полетит в Вашингтон. Сказать последнее «прости» своему бывшему мужу Джонатану де Хейвну – единственному человеку, сумевшему действительно завоевать ее сердце.

– Оливер! Оливер!

Стоун приходил в себя очень медленно. Наконец ему удалось сесть, с большим трудом. Он оказался на полу в своем коттедже, полностью одетый, волосы все еще были мокрые.

– Оливер! – Кто продолжал барабанить в наружную дверь.

Стоун поднялся, доковылял до двери и открыл ее.

На него удивленно пялился Робин.

– Какого черта с тобой стряслось? Опять взялся за текилу? – Однако обратив наконец внимание на явно угнетенное состояние друга, он стал серьезным: – Оливер, с тобой все в порядке?

– Я не умер. Вот это уж точно.

Он знаком пригласил Робина войти, а потом десять минут рассказывал ему о произошедшем.

– Черт побери! Кто они такие, ты не понял?

– Кто бы они ни были, они хорошо знакомы с техникой пыток, – сухо ответил Стоун, ощупывая шишку на голове. – Кажется, я больше никогда не смогу пить воду.

– Значит, они теперь знают насчет Бина?

Стоун кивнул:

– Не думаю, что это явилось для них полным сюрпризом. Но полагаю, что то, что я им сообщил насчет Брэдли и де Хейвна, определенно было для них совершенно новой информацией.

– Кстати, о де Хейвне. Похороны сегодня. Мы тебе поэтому и звонили. Там будет Калеб, вместе с большинством сотрудников библиотеки конгресса. Милтон тоже приедет, а я поменялся сменами у себя на работе, чтобы туда попасть. Мы подумали, что это может оказаться важным.

Стоун встал, но тут же пошатнулся.

Робин схватил его за руку:

– Оливер, тебе, наверное, лучше пока побыть дома и не рыпаться.

– Еще один такой сеанс пыток, и я отправлюсь на собственные похороны. Но сегодняшняя служба может и вправду оказаться важной для нас. Хотя бы из-за тех, кто там обязательно появится.