В одном из рассказов «аляскинского» цикла Джека Лондона (кажется, это «Закон жизни») повествуется, как индейцы бросили во время кочевья старика-родителя умирать в снегу, снабдив его напоследок охапкой хвороста. Несмотря на все глубокомысленные рассуждения обреченного старика, фабула рассказа очень проста и сурова — дети избавились от лишнего рта. Аналогичный сюжет является основой и нашумевшего в свое время японского фильма «Легенда о Нарайяме» -дети относят стариков умирать на вершину горы, чтобы не кормить их. Как свидительствуют античные авторы, многие древние народы придерживались подобных обычаев. Например, колхи сажали своих родителей в корзины и бросали их в море, а ираноязычные кочевники не только умерщвляли своих стариков, но и поедали их, разрубив на куски и сварив в котлах вместе с мясом овец и быков. Таких легенд очень много в разных концах мира.

Существует такая легенда и у вайнахов, повествующая об обстоятельствах отмены бесчеловечного и варварского обычая. Некий юноша, отнеся своего старого отца в корзине на то место, где оставляли обреченных на смерть стариков, стал, однако, тайком носить тому еду. Вскоре повелитель того края столкнулся с трудной проблемой, которую разрешил юноша, воспользовавшийся советами своего мудрого отца. Узнав об этом, повелитель запретил убивать стариков, ибо их опыт и мудрость были полезны для общества.

Бесспорно, в основе всех этих обычаев лежал дикий, первобытный рационализм. Если человек из-за дряхлости или увечий не был в силах прокормить себя сам, то его оставляли умирать голодной смертью или убивали, а то и съедали, чтобы мясо обреченного досталось не червям или птицам, а пошло на пользу племени. Это подтверждается и тем, что все неандертальцы, как надежно доказано археологами, были заядлыми людоедами.^{20}

Словом, старик или инвалид, чтобы его не убили или, хуже того, не съели, должен был каким-то образом отрабатывать свой «хлеб».

Охотиться, конечно, эти несчастные не могли. На охоте нужны быстрые ноги, твердая рука и меткий глаз. Собирательство съедобных растений, обработка шкур, ухаживание за малышами и другие «домашние» работы были извечной прерогативой женщин, и, конечно же, если бы в этой сфере нашлась какая-нибудь легкая вакансия, ее немедленно заняли бы старухи, чтобы сохранить себе жизнь, доказав свою полезность. Но была одна отрасль, одна «производственная ниша», в которой могло найтись место и престарелым мужчинам — поддержание огня и изготовление впрок каменных изделий. Этнографические наблюдения, произведенные среди примитивных племен на далеких окраинах цивилизованного мира, подтверждают подобную «специализацию» стариков и позволяют ретроспективно оценить ситуацию, характерную для более древних эпох.

Если старухи, хорошо изучившие свойства различных растений, постепенно породили сословие знахарок, ведьм и колдуний, то старики явились основателями клана «мастеров» и «хранителей огня».

В эпоху неолита каменные орудия становятся все более совершенными, вычурными и сложными. Их тщательно полируют, отверстия для насадки просверливаются с помощью хитроумных приспособлений, в полной мере учитываются все природные свойства различных минералов — словом, безвозвратно уходят в прошлое те времена, когда любой мужчина в племени мог по необходимости изготовить себе топор или наконечник копья. «Сверлильный станок» (подобие лука и специальный штырь с шероховатой поверхностью из самых твердых пород камня), набор полировальных камней и масса других приспособлений, используемых при изготовлении орудий труда и оружия, не могли быть достоянием всех без исключения членов племени. Ими обладали лишь мастера. Кроме того, для изготовления изящных и совершенных «неолитических» изделий необходимы были знания и сноровка, а их мог дать только опыт. Что касается опыта, то он появляется лишь у тех людей, которые занимаются тем или иным видом деятельности постоянно, то есть специализируются в данном ремесле и ревниво оберегают свои производственные секреты от непосвященных.

Конечно, постижение всех тонкостей ремесла было возможным лишь после периода ученичества. Тут с полной уверенностью можно сказать, что сильные и ловкие подростки с задатками будущих воинов и охотников не попадали в обучение к мастерам. Их ждала иная, более героическая судьба защитников племени и добытчиков пропитания. Учениками мастеров и «хранителей огня» становились хилые, физически и даже умственно неполноценные дети — недаром, почти все мифологии мира подчеркивают физическую «ущербность» мастеров («кузнецов»): хромота, кривизна, горбатость и т.п. Классический тип — хромой бог- кузнец Гефест. Не все народы, как жители Спарты, убивали детей-калек в младенчестве. Они становились той средой, из которой вырастали «мастера-жрецы». Так, в течение веков и тысячелетий, складывалась «интеллектуальная элита» древнего человечества и своеобразие той среды, из которой она пополнялась, наложило, как мы увидим в дальнейшем, поистине сатанинскую печать на религию Верховного Существа.

Мы намеренно употребили выражение «мастер-жрец», ибо идентичность этих двух древних профессий наглядно проступает в так называемом «культе кузницы» у некоторых народов. Обширную работу, посвященную этой теме, написал В. Г. Ардзинба.^{21}

Ученый приходит к следующим важным выводам, проистекающим из сопоставлений культа кузнечного ремесла абхазов с аналогичными культами других древних и современных народов.

Кузница (а до появления металлов — мастерская) выполняла функции храма и главными объектами поклонения в нем являлись Камень и Огонь. Кузнец (мастер) выполнял роль жреца (шамана) в этих ритуалах. Наковальня (первоначально это был камень) являлась алтарем, на котором возжигался священный огонь. Женщины в мистериях кузницы не участвовали.

Проведение обрядов, связанных с культом кузницы, приурочивалось ко дням зимнего и летнего солнцестояния, что, по мнению В. Г. Ардзинбы, свидетельствует о центральном месте в этих обрядах Солнца. Иными словами, кузнецы (мастера) являлись жрецами культа, в котором совмещались три символа и объекта поклонения: Солнце, Огонь и Камень. А сама кузница (мастерская) служила первоначальным