миру бродит сплетня, прочно утвердившаяся в роли легенды: существует якобы единый еврейский центр, рассылающий евреям, рассыпанным по всему миру, необходимые указания для тех или иных действий.

Так, на рубеже нашего столетия, а может и раньше, этот центр „повелел“ еврейским женщинам выходить замуж за перспективных во всех отношениях русских мужчин, стремящихся к власти, всемерно содействовать им на этом пути, влиять на них и, достигнув желаемого, направлять их властную деятельность по руслу, нужному этому еврейскому центру» (Л. Васильева, «Кремлевские жены», — М. 1995, стр. 184).

Рассказы о «еврейском центре» Л. Васильева считает сплетней, но далее вынуждена отметить, что «к началу революции и позднее, в двадцатых-тридцатых годах, многие партийные вожди и их окружение оказались женаты на еврейках» (стр. 185).

Вожди, женатые на еврейках. Эта схема, как мы видели у Л. Н. Гумилева, была действенным способом еврейского влияния на хазарских вождей за тысячу с лишним лет до всецарствия в России большевиков. Значит, слухи о «еврейском центре», поставляющем «эсфирей» сильным мира сего, больше чем сплетня, больше чем легенда. Это — факт. Примечательно, что осетины, потомки хазарских евреев, в полной мере переняли эту тактику и ныне числят в своих зятьях немало влиятельных российских политиков и военных.

Постепенно в Хазарии сложилось двоевластие, которое Л. Н. Гумилев называет «грандиозным обманом» хазарского народа. Номинально на троне восседал потомок рода Ашина, носивший титул кагана, но фактическую власть осуществлял еврейский царь («пех»).^{391} Наконец, в 866 году, еврейские цари перестали прятаться за спинкой трона и открыто взяли власть в свои руки. Каганы, которые давно уже стали евреями, все же были оставлены — их раз в году демонстрировали народу.^{392}

Еврейская-верхушка в Хазарии опиралась на наемников из сопредельных стран, не доверяя оружие «своему» народу. Оплачивать этих наемников заставляли самих же хазар. Как пишет Л. Н. Гумилев, «за все приходилось платить самим хазарам, превратившимся в собственной стране в покоренных бесправных подданных правительства, чуждого им этнически, чуждого по религии и задачам». ^{393} об этих «задачах» мы скажем позже, а пока коснемся вопроса о том, как жилось хазарам под управлением евреев-рахдонитов.

Жилось очень тяжело. Их угнетали так, как не угнетался правителями ни один народ в сопредельных странах. Из хазар выжимались все соки, их заставляли за свой счет содержать огромную армию, нанятую евреями из среднеазиатских тюрок и печенегов. И, что странно, хазары ни разу не восстали против своих угнетателей! Л. Н. Гумилев замечает в этой связи: «Хазар нельзя винить, так как их положение было не только тяжелым, но и безнадежным. Любое восстание их против правительства, располагавшего регулярной армией, было обречено».^{394}

Потом, в X веке, когда киевский князь Святослав подверг хазар страшному разгрому, евреи переселились со своими богатствами в Крым и там занялись прибыльным бизнесом — продажей рабов- славян во все страны, где нуждались в рабах. Совсем как в том анекдоте — хазары, к которым все окружающие народы питали жгучую ненависть, обвиняя в грабительских походах их, а не евреев, прикрывавшихся хазарским именем, погибли, а евреи, не ожидая варяжских дружин Святослава, заблаговременно ушли к своим крымским соплеменникам. Ковбой погиб, а «внутренний голос», управлявший им, улетел искать другого ковбоя.

Зачем мы это пишем, зачем нам нужно копаться в трагической истории давным-давно погибшего народа? Для того лишь, чтобы сказать то, на что Л. Н. Гумилев, умерший в 1992 году, лишь намекает своей книгой. Сказать, что описывая судьбу хазар, он усиленно старался показать трагическую судьбу русского народа XX столетия; предупредить свой народ, чтобы он не дал увести себя к гибели безжалостным, расчетливым и чужеродным правителям, засевшим ныне в Кремле. «Овцу режут, а блохи спасаются», — писал Э. М. Ремарк. Ненависть народов направляется против русских, которых стравливают со всеми народами вокруг, и когда возникнет настоящая, большая драка, «блохи» улетят к своим заграничным счетам, к своим семьям, к своему награбленному и наворованному. А когда страсти поулягутся, русские очередной раз изумятся тому, какие жулики и ничтожества управляли все эти годы их действительно великой страной. Если, конечно, эта страна, Россия, сохранится великой…

Но мы забыли о евреях-маздакитах, оттесненных своими более предприимчивыми и удачливыми соплеменниками на самые задворки Хазарии, в Предкавказье. Они мирно и тихо дожили до наших дней, особо не вмешиваясь в разные исторические передряги. Нашествие монголов в XIII веке окончательно загнало их в горные трущобы и лишь приход русских на Кавказ позволил им снова вылезти на равнину. «Деяния овсов», фиксируемые на страницах средневековых летописей, это походы и войны хазар, которых, как уже говорилось, часто путали с овсами, а последних нередко называли евреями.

Маздакизм — форма манихейства. Теперь мы можем понять, почему и как на Кавказ проникли все эти истории о «сыне вдовы», которые были затронуты в предыдущей главе. Мани называл себя «сыном вдовы» и воплощением солнца — Митры. Митра родился из камня. Мы не будем повторять все то, что вращается вокруг символов Солнца, Огня и Камня. Об этом уже написано достаточно подробно в предыдущих главах. Скажем только одно.

Когда осетинские ученые яростно доказывают, что нартовский эпос на Кавказ принесли их предки, в этом есть резон. Этот эпос — не более, чем остатки разных преданий и легенд, сложившихся вокруг личности Мани, «сына вдовы», воплощения, по его утверждениям, солнечного бога Митры. В нартовский эпос вошло и множество иных сюжетов, например, популярные анекдоты о Ходже Насреддине, которого мы легко узнаем в образе «нарта» Сырдона (так в осетинском языке было воспринято имя «Насреддин»). Впрочем, это не отрицает и В. И. Абаев.^{395}

В нартовском эпосе нет ни одного оригинального сюжета, аналога которому нельзя было бы отыскать в других эзотерических концепциях, обрамляющих древний культ Верховного Существа. И рождение из камня, и некрофилия, и богоборчество, и «мудрость огня», и масса других мотивов — все имеет свои повторы в древних мистериях и в философских моделях их преемников — тайных обществах и орденах (альбигойцы, манихеи, тамплиеры, исмаилиты, розенкрейцеры, франкмасоны и т.д.). Но, к сожалению, вайнахи не могут сказать, что их предки были чисты от культа Верховного Существа, что нартовский эпос лишь заимствован ими в форме безобидного фольклора. Символы этого культа мы обнаруживаем задолго до появления на Кавказе предков осетин. Так, бронзовые изображения отрубленных рук и отрубленные человеческие головы на спицах Солнечного Колеса можно увидеть среди кобанского бронзового литья, датируемого концом II — началом I тыс.до н.э.,^{396} и само это колесо даже в осетинском нартовском эпосе носит вайнахское название Малсаг («солнце-человек»).^{397} Все это — свидетельство того, что не только вайнахи заимствовали нартовские сюжеты у осетин, но и те кое-что переняли у вайнахов. Впрочем, углубление в тему вайнахо- осетинских культурно-лингвистических взаимоотношений увело бы нас слишком далеко.

Необходимо знать, что многие из концепций манихейства и маздакизма, обнаруживаемые в фольклоре и эпических традициях вайнахов, пришли из Ирана не через посредничество закавказских народов, у которых эти концепции отсутствуют почти начисто, а привнесены на Северный Кавказ самими маздакитами — бежавшими в 529 году от репрессий Хосроя Ануширвана иранскими евреями, попавшими в историю как осетины.

Происхождение этого народа не являлось тайной для ученых и прошлого века. Так, видный кавказовед прошлого столетия В. Б. Пфафф оставил о происхождении осетин такие замечания: