кота, пиликавшего на скрипке ирландскую джигу. Матушка мыла за стойкой стаканы.

— Рада вас видеть, — обратилась она к посетителям. — Не хотите заморить червячка? Кухня работает.

— Нет, спасибо, — отозвалась бабушка. — У нас встреча с Титанией.

Матушка вздохнула:

— А я только навела порядок…

— Кто вы на самом деле? — спросила ее Дафна.

— Матушка Гусыня с ног до головы, вернее, от клюва до перепонок на лапах, — ответила она с улыбкой и превратилась в толстую черную гусыню в синем берете.

Дафна хлопнула в ладоши — и перед ней снова возникла женщина.

— А ты одна из Гриммов, — сказала Матушка, снова принимаясь за стаканы. — Вчера я была так занята, что не успела посудачить с вами. Я хорошо знала Вильгельма — приятный был малый, всегда старался помочь. Наверное, у вас в семье так принято. Вероника была такая же.

Сабрина присела за ближайший столик.

— Вы знали мою маму? Матушка кивнула:

— Ее я тоже любила. Это она помогла мне выучиться на бармена. Если бы не она, томиться бы мне до сих пор в Бауэри[13], в гостинице 'Солнышко'. То еще местечко!

— 'Солнышко', говорите? — спросила бабушка Рельда.

— Есть такая ночлежка. Платишь за ночь — и дави клопов сколько влезет. Высший класс! Там можно найти еще нескольких вечножителей — тех, кому хватает денег на койку.

— А остальные?

— Остальные разбрелись по приютам. Некоторые живут прямо на улице.

— Но вы же волшебные! — не поверила Сабрина. — Почему вам так трудно живется?

— Деточка, мое умение превращаться в гусыню еще не значит, что с меня не станут требовать платы. Быть вечножителем совсем не просто. Ни у кого из нас нет документов. За водительскими удостоверениями мы не обращаемся, чтобы не обнаружили, что мы не старимся. Попробуй снять квартиру, когда у тебя нет счета в банке! На работу тоже не принимают без номера социального страхования. В сущности, никто из нас не существует. Вот почему Вероника пользовалась такой любовью. Она помогала нам находить способы жить и работать по человеческим правилам. При любой возможности она обходила бюрократические рогатки. Когда она пропала, всё пошло прахом. Говорят, она работала над планом помощи вечножителям — чтобы мы могли поддерживать друг друга. Она как раз готовилась выступить с докладом об этом — и вдруг исчезла.

Тут вошли Титания и Горчичное Зерно. Горчичное Зерно крепко держал мать за руку. Достаточно было взглянуть на Титанию, чтобы понять, как она безутешна. Она со всеми поздоровалась, потом обратилась к Мотыльку:

— Что с моим сыном?

Фея Мотылек предъявила ей кокон. Титания забрала его и поднесла к лицу.

— Поправляйся, сынок. Ты нам нужен. — Она отдала кокон фее. — Береги его!

— Оз передал, что вы хотите с нами поговорить, — начал Горчичное Зерно.

Он выглядел очень серьезным, повзрослевшим. Сабрина вглядывалась в него, пытаясь отыскать сходство с Паком. Рты и носы у них были как будто похожи, но не более того.

— Нам неприятно в этом признаваться, но мы больше не сможем помогать вам в расследовании убийства Оберона, — сказала бабушка Рельда.

— Что?! — воскликнула Дафна.

Слова бабушки удивили даже Сабрину.

— Почему? — спросила Титания.

— Нам сказали, что вашего супруга убил Паутинка, — ответила бабушка. — Но сам Паутинка настаивает, что невиновен.

— Паутинка лжет! — бросила Титания.

— Возможно, — сказала старушка. — А еще он говорит, что вынужден скрываться, иначе его без промедления казнят.

Горчичное Зерно опустил глаза.

— Значит, это так? — спросила бабушка.

— Так, и никак иначе! — вскричала Титания. — Возмездие убийцам неотвратимо. В Волшебном царстве так принято.

— А как насчет суда? — поинтересовалась бабушка Рельда.

— Вы совсем как Вероника! — рассвирепела Титания. — Та тоже всегда навязывала нам свои представления о правосудии. Паутинка убил моего мужа, и я сама буду командовать его казнью. Иного не дано!

— Раз так, ищите его без нас, — сказала бабушка. — У нас с Вероникой одинаковые взгляды на то, что такое хорошо и что такое плохо. У эльфа Паутинки есть право на защиту.

— Неслыханное вероломство! — заголосила фея Мотылек. — Кто вы такие, чтобы нас учить?

— Мы проведем судебное разбирательство, — тихо проговорил Горчичное Зерно.

— Ты выходишь за рамки своих полномочий! — набросилась на сына Титания. — Пока еще я правительница Волшебного царства.

— Никакого Волшебного царства нет уже десять лет, мама, — проговорил Горчичное Зерно. — Мы живем здесь и сейчас. Пора обживать новый дом.

— Ты готов отказаться от нашей тысячелетней истории? — бушевала Титания.

— Нет, традиции надо уважать, — сказал Горчичное Зерно. — Но не те, что порождают угнетение и недоверие. Приговорить кого-то к смерти только потому, что так всегда поступали, — нет, так не пойдет. Мой отец слишком долго боролся за то, чтобы возродить старый образ жизни. Ни тебе, ни кому-либо другому я больше не позволю этим заниматься. Ты потерпишь неудачу, как и он.

— Горчичное Зерно!

— Мама, у людей собственные традиции. Если мы кое-какие переймем, это может стать для нас большим благом. Нет, мы позволим Паутинке защищаться. — Горчичное Зерно повернулся к бабушке Рельде: — Даю вам слово.

— А как насчет ее слова? — спросил Свинсон, указывая на Титанию.

Царица вскочила и выбежала вон.

— Я заставлю ее понять, — пообещал Горчичное Зерно.

Бабушка посмотрела на молодого эльфа и кивнула:

— А мы сделаем всё, чтобы найти Паутинку.

Горчичное Зерно тоже кивнул и удалился.

— Как я понимаю, нам пора обратно в метро? — спросила Дафна.

— Можно начать и оттуда, — согласилась бабушка. — Кто-то мог видеть, куда он направился.

— Вдруг он так и сидит там? — предположила Матушка. — Неплохое место, чтобы прятаться от других эльфов: ведь им запрещено находиться в тоннелях.

— Отлично! — воскликнула Сабрина. — Всё, что нам надо, так это фонарь и два года. Вы знаете, какова протяженность подземных линий? А я знаю: шестьсот пятьдесят шесть километров!

Недаром она писала в прошлом году доклад после посещения Музея транспорта!

— Там владения шести гномов: подземка — их ведомство, — подсказала Матушка. — Если он там, они помогут вам его найти.

— Осталось найти самих гномов, — с улыбкой промолвила бабушка.

Договорились возобновить поиски Паутинки с утра. Солнце давно зашло, стало очень холодно, к тому же все смертельно устали.

Вернувшись в гостиницу, они обнаружили, что номер мистера Свинсона разгромлен: кровать разворочена, ящики вывернуты. На двери ванной висела записка: 'Выбирай, как возвращаться в Феррипорт-Лэндинг: живым или мертвым'.

Свинсон сорвал и скомкал записку.