жить, дожидаясь Беляла, пусть меньше раскрывают рот. Я еще не слышал, чтобы по-гречески разговаривали с таким дакийским акцентом.

Денци расхохотался:

– Будь спокоен, Дамосикл.

За деревянной перегородкой горланили «купцы»:

Жилистый киликиец стукнул кулаком по столу. Стакан с игральными костями полетел на влажный глинобитный пол.

– Вспомнил! ...твою мать! Циклоп! Знаешь, кто тот высокий стрекулист, прошедший с Дамосиклом?

Его друг с выбитым левым глазом пьяно шарил между врытых в землю столбов главного стола, отыскивая игральные принадлежности.

– Что на тебя нашло? Ну кто он?

– Ты помнишь год, когда прибили херсонесского торгаша Милона, к которому мы нанялись на две ходки?

– Да, его загаженная галера, кажется, называлась «Амфитрита».

– Плевать! Его пришили в «Розовой пеламиде» у Приски. Так вот. Этот высокий – глухонемой раб Сервилия.

– Какого Сервилия?

– Идиот, того агента Цезерниев, который был в «Пеламиде» в ночь убийства. А эта Елена, подающая нам разбавленный фалерн, та самая шлюха Хлоя из Ористиллиного лупанара!

Циклоп таращил залитые вином глаза, стараясь осмыслить сказанное приятелем.

– И что теперь?

– А ничего! Просто вспомнил, и все! – киликиец внезапно успокоился и немного погодя нарочито громко принялся подтягивать песню товарищей.

... Денци договорился с веселым добродушным земледельцем-фракийцем. Сговорились, что Терес, так звали старика, отвезет пассажира до семнадцатого милевого знака и там оставит. Старый фракиец оказался словоохотлив. Выяснилось, он приезжал в Одесс к другу по службе в вексиллатионе.

– Отставка нам с Реметалком вышла сразу после иудейского бунта при Веспасиане Божественном. Ты-то в те времена небось яблоки воровал. Н-да! Сын у меня тоже во фракийской когорте служит. Но не как варвар, а с правами италика. Я-то, слава Дионису, кровь проливал недаром. Дали права и 30 югеров под Бероей. Слыхал, может быть, Ептетрас – знаменосец вспомогательной фракийской когорты при XI Клавдиевом легионе. Серебряным запястьем отмечен. Правда, как нынешний император на Децебала войной пошел, сына моего с товарищами на Восток отправили. Говорят, они бунт затеяли? – Терес испытующе заглянул в лицо Денди.

– Нет. Не слыхал. Да и где мне знать всех легионеров римской армии. Но будь спокоен, старик, недолго Децебалу осталось хорохориться. Какое у них войско против римских легионов!

Дед разобрал упряжь. Денци только теперь заметил ниже колена, вместо левой ноги, отшлифованную деревяшку из грушевого дерева.

Когда телега тронулась, старик сказал:

– Зимой позапрошлого года довелось мне повидать даков и помощничков их роксоланов. Нелегко пришлось Траяну! А сам я думаю: зря он за Дунай лезет. Река, какая ни на есть, а все же преграда. Ну, отгонит он даков в горы карпов, да за Пирет, а потом? Что? Они тогда без препятствий его земли разорять начнут. Я видел даков-то. Они от своей земли не отступятся.

В воротах стоял целый десяток римлян с щитами, копьями и мечами. На легионерах были панцири и шлемы. Центурион, свирепо размахивая деревянным жезлом, досматривал тележки и корзины выходящих.

Терес скрутил веревочный кнут, заткнул за пояс.

– Что это с ними? Утром я проезжал, так в одних туниках вино хлестали да проходящих крестьянских девок щупали. Не иначе, случилось что.

Дак приподнялся и внимательно посмотрел вокруг. Он заметил за спинами солдат человека в синей тунике моряка. «Дамосикл... таверна, драка... матросы... Так и есть... кто-то узнал меня...» Денци подоткнул плащ, осторожно нащупал рукоять спрятанного на груди ножа. Тихонько извлек оружие и запрятал лезвием в рукав.

«Ворота открыты... главное, свалить центуриона с первого удара... Нет... далеко не убежишь». Он увидел в проеме ворот встречную очередь въезжающих в Одесс. Чуть сбоку от остальных прядал длинными ушами мул. Хозяин его, пухлый торговец или арендатор, широко зевал. «Ну, Денци, это единственная возможность!»

Дак спрыгнул с повозки и озабоченно кинул вознице:

– Пройдусь, узнаю, в чем дело?

Он решительно распихал столпившихся и вылез прямо под нос сотнику:

– Пропустите! Дайте дорогу! По какому праву? Я доложу префекту! Я посыльный эдила Одесса. Объясните все!

Центурион задохнулся от бешенства. Оттеснив своих солдат, он стал перед Денци и раскрыл рот, собираясь обматерить наглеца последними словами, но... не успел. В руке дака молнией сверкнул нож и вонзился в неприкрытую шею. Отброшенное тело повалилось на караульных.

– Держи убийцу! – заорал Денци и целеустремленно метнулся вперед.