Я сам на многословье негодую,Но докучаю вежливым друзьям.Теперь пора: оставим Дон-Жуана,Как Оссиан, «до пятого дуана».
ПЕСНЬ ПЯТАЯ
1Когда прелестно и медоточивоПоют поэты о любви своейИ спаривают рифмы прихотливо,Как лентами Киприда — голубей,Не спорю я, они красноречивы;Но чем творенье лучше, тем вредней:Назон и сам Петрарка, без сомнений,Ввели в соблазн десятки поколений.2Но я и не хочу изображатьЛюбовные дела в приятном свете,Я буду строго факты излагать,Имея поучение в предмете;Моралью буду я опровергатьМечты и страсти пагубные эти,И (только бы не выдал мой Пегас!)Я критиков порадую не раз.3Реки морской живые берега,Дворцами испещренные богато,Софии купол, гордые снегаОлимпа, и военные фрегаты,И рощи кипарисов, и лугаЯ эти страны пел уже когда — то:Они уже пленяли, не таю,Пленительную Мэри Монтегю.4Ax, я пристрастен к имени «Мария»!Мне был когда — то дорог этот звук;Я снова вижу дали золотыеВ тумане элегических разлук,Оно живит мои мечты былые,Оно меня печалит, милый друг,А я пишу рассказ весьма холодный,От всяческой патетики свободный.5Играли волны, ветер пробегал,Торжественно вдали синели горы,От Азии Европу отделялПоток могучий пенного Босфора,И открывалась за грядою скалСедая даль эвксинского простораИ злой прибой. Из всех морских пучинОпаснейшая — все — таки Эвксин!6Стояла осень; ночи нарастаютВ такую пору и темнеют дни,И беспощадно Парки обрываютРыбачьи жизни. О, не мы одни,Когда нас буря в море настигает,Исправиться клянемся искони!Но мертвый клятвы выполнить не в силахА спасшийся, глядишь, — и позабыл их.7На рынке было множество рабовРазличных наций. Сумрачно стоялиПродрогшие бедняги у столбов,Друзей, родных, свободу вспоминали,Кляли свой плен со скрежетом зубов,Лишь негры, как философы, молчали
