– Что такое, Филин? – нахмурился Джин.

Антон мысленно упрекнул себя за опрометчивость. Обычно он сразу отдавал взвешенные и выверенные приказы и распоряжения. Но сейчас вел себя в глазах подчиненных странно. Однако это была не та ситуация, когда можно принимать решения с ходу. Объект хорошо охраняется. Окрестности напичканы радиоэлектронными средствами наблюдения и самой разной сигнализацией – от датчиков движения до ночных видеокамер. Между двумя ограждениями из сетки и колючей проволоки – провода под напряжением и глухой металлический забор. Белинда рассказывала, что иногда там гибли небольшие животные, невесть как попадающие за внешний периметр. Но, с ее же слов, выход на поверхность из подземного хода располагался далеко за пределами этой зоны. Однако теперь и он наверняка под наблюдением. Может, просто с ходу атаковать? В этом случае на их стороне внезапность и напор. Малочисленный гарнизон не должен успеть занять оборону и особо прочно ее удерживать. Вся надежда находящихся здесь людей будет лишь на помощь извне. Взвод Квоса наверняка не готов к атаке спецназа. Минусом такого решения вопроса будет отсутствие информации. Опираться лишь на план, оставленный со слов американки, сложно. Но разведка может «засветиться», и тогда будет уже проблематично что-то сделать.

– К проходу всей группой соваться не будем, – твердо решил Филиппов. – Возможно, нас там уже ждут. Но нервы пощекочем. Так что, Джин, ваша задача – найти этот злосчастный люк и вернуться. Отходи?те сюда, но нас здесь уже не будет. После того как убедитесь, что преследование отсутствует, нагоняете группу. – Он ткнул пальцем в точку, находящуюся в сотне метров с противоположной стороны базы. – Мы будем ждать вас здесь. Но переговорные устройства противнику не светить. Оставите здесь. Когда вернетесь, наденете. Все понятно?

Джин с Шаманом кивнули.

– Дрон, – Антон обернулся к помощнику, – дай им радиостанцию.

– Понял. – Дрон проворно скинул с себя мешок и вынул из кармана две размером с ладонь станции китайского производства, какими обычно пользуются туристы. Одну протянул Джину.

– Может, кому-нибудь из них закрепим на голове камеру? – осторожно предложил Дрон.

– Предложение заманчивое. – Филиппов потер ладони. – Но если янки удастся ее разглядеть, они поймут, что наши горцы действуют не одни.

– На эту мысль может навести и единственная станция, – резонно заметил Дрон. – Тогда и Шаману надо такую же.

– Выдай, – согласился Антон.

– Еще на двести граммов облегчил свой мешок, – обрадовался Дрон, снимая рюкзак.

Прошуршав в тростнике, лодка мягко уткнулась в берег. Не сводя взгляда с силуэта конголезца, Ричард осторожно положил шест. Веревка, которой он связал пленнику ноги, не мешала делать большие шаги, но бежать, даже по траве, он не мог. Поэтому лейтенант не особо волновался, что черномазый убежит. Однако совсем упустил из виду шест. Он лишь на шаг приблизился к конголезцу, как неожиданно тот, делая вид, что тоже кладет шест в лодку, резко двинул им ему в живот.

Охнув, Ричард согнулся. Воздух колючим комом застрял в легких. Лодка резко пошла из-под ног. Он попытался поймать мокрую бамбуковую палку, но конголезец виртуозно убрал ее в сторону. Лейтенант собрал все силы, выпрямился и снова шагнул к нему. Однако негодяй двинул его второй раз, уже в грудь. Ричард не удержался и отступил, зацепился ногой за скамью, установленную на корме, и полетел на спину. Удар о воду был такой силы, что показалось, будто его подбросило, словно мяч. В следующий момент черная и до мерзости теплая вода сомкнулась над головой. Ричард с трудом удерживал остатки воздуха в легких. Спазмы после первого удара в живот вынуждали сделать вдох. Он понимал: это конец. Оттолкнувшись от дна, Ричард встал. К счастью здесь было мелко, всего по пояс.

– Ии-эх! – С шумом он втянул воздух, хватаясь за борт отплывающей от берега лодки. Конголезец все рассчитал правильно, только поздно. Надо было бить Ричарда еще на середине реки, тогда другое дело. А теперь лейтенант может спокойно удержать это корыто.

Конголезец снова размахнулся шестом. Но это уже не было неожиданностью. Ричард подставил руку и в следующий момент поймал шест.

– Получил! – торжественно воскликнул он.

Однако, как выяснилось, лейтенант рано ликовал. Конголезец отпустил свой конец шеста и бросился к корме.

– Черт! – выругался Ричард, пытаясь раскачать лодку. Конголезцу удалось схватить винтовку.

Лейтенант отбросил шест, что было сил подпрыгнул, опираясь о борт рукой, а другой схватил доходягу за штанину и рванул на себя. Но тот лишь присел. Тогда Ричард перехватил за ствол и снова дернул. Силы уже покидали его. Однако и конголезец выдохся. Разбрызгивая во все стороны воду, он рухнул рядом. Ричард двинул ему кулаком в голову – та отлетела, словно у тряпичной куклы. Он ударил еще два раза, пытаясь попасть в висок. Почувствовав, что тело обмякло, Ричард опустил свою жертву с головой под воду и стал держать. Через некоторое время конголезец вздрогнул и затих. Готов. Для верности подержав еще немного, Ричард поднял его из воды, свалил в лодку и оттолкнул что было сил от берега. Если она ни за что не зацепится, до наступления рассвета ее снесет на несколько миль ниже. Пусть ищут. Ричард присел и пошарил по дну руками. По ладони скользнуло что-то мерзкое. Наверное, рыба, успокоил он себя, выпрямившись и тяжело дыша. Сердце билось так, словно он тронул пасть крокодила. Все же приятного мало – щупать руками покрытое слоем ила и гнилых листьев дно. Снова, собравшись с духом, присел. На этот раз с ходу наткнулся на винтовку. Он взял ее за ствол и выбрался на берег. Некоторое время стоял, прислушиваясь к доносившимся со всех сторон звукам. Потом медленно направился в глубь леса. Однако, сделав несколько шагов, наткнулся на плотную стену из веток, лиан и тростника. К тому же здесь было уже совсем темно. Тогда он стал пробираться вдоль берега. Двигаясь на ощупь, быстро выбился из сил, а преодолел всего лишь пару десятков ярдов. Что делать? Ночь окончательно вступила в свои права. В черноте лишь светились ночные жуки и гудели полчища кровососов.

«А какой смысл мне сейчас уходить от этого места? – оглядываясь по сторонам, подумал он. – Разницы нет, пройду я до утра пару сотен ярдов или останусь здесь. В первом случае просто окончательно вымотаюсь, а к утру, когда будет больше возможностей для передвижения, начнет валить сон. К тому же в темноте можно схватить вместо ветки змею. Да мало ли здесь разных гадов?»

Он достал небольшой герметичный фонарь, работавший от нажимного генератора, и несколько раз надавил на рычаг. Желтоватый свет выхватил обступившие со всех сторон стволы мелких деревьев, бамбука и лиан.

– Дебри, – вслух сказал он на русском и усмехнулся.

Отчего-то вспомнил бабушку, которая учила его сразу двум языкам – русскому и французскому. Она всегда говорила, что ее отец, его прадед, одинаково хорошо владел ими. Да и вообще, в старой России среди дворянства это было в порядке вещей. Пусть языки не пригодятся, зато развивают память.

Ричард снял рюкзак, бросил его на траву. Затем присел на корточки и внимательно осмотрел все вокруг себя. Откинув в сторону пару гусениц и придавив несколько муравьев, достал фляжку с керосином, полил им вокруг так, будто очертил круг. После этого постелил коврик и лег. Однако уже через минуту понял, что уже к середине ночи попросту сойдет с ума от звука круживших над ним комаров и москитов.

Теряя терпение, лейтенант расстегнул карман рюкзака, нащупал тюбик со средством против кровососов, открутил крышку и выдавил себе на ладонь. Едкий запах ударил в нос. Он зажмурился и обильно намазал лицо. Потом снял куртку. Морщась от укусов атаковавших спину комаров, обработал снаружи материал. Потом провел руками по штанам. Снова лег, пристроив под головой рюкзак. Несмотря на то что кусать комары почти перестали, гул не давал уснуть. Казалось, над ним сгрудились тучей все насекомые Конго. Не давали покоя мысли о Белинде.

Прошло много времени. Постепенно мысли начали путаться. Перед глазами начали возникать странные видения, которые исчезали от каких-то внутренних толчков, словно он начинал падать. В какой-то момент ему показалось, будто где-то рядом плачет женщина. Ричард резко сел. Липкий и мерзкий пот смешался с репеллентом и попал в глаза. Стало щипать.

– Белинда! – крикнул он и прислушался.

Джунгли ответили эхом самых разных голосов. Где-то высоко вверху с ветки сорвалась какая-то птица и, хлопая крыльями, полетела прочь. Усилились вопли, похожие на крик младенца. Кто-то хохотал. Воспаленный мозг дорисовывал эти звуки, превращая их в человеческую речь и причитания. Ричард понял,