сломить порыв мой страстный?Уже восторгом наполнялась грудь,В ней славолюбья жар пылал прекрасный,Он облегчал, он сокращал мой путь.Я возмечтал о подвиге суровом,Я жаждал воздух тех вершин вдохнуть,Свое чело венчать венком лавровым,Апонте в красноречьи посрамивИ в острословьи став Галарсой[26] новым(Покойник был, как Родомонт, хвастлив),И, наконец, влекомый заблужденьем,Осуществить решил я свой порыв;Я оседлал с великим дерзновеньемУпрямый рок, привесив за седломОдно лишь право следовать влеченьям,И поскакал, покинув отчий дом.Читатели, тут нечему дивиться, —Вы все знакомы с этим скакуном,И где бы вам ни выпало родиться, —В Кастилии, или в земле другой, —До гроба всяк изволь на нем носиться!А конь таков: он то летит стрелой,То тащится, как мерин хромоногий,Как будто воз он тянет за собой.Но невесом поэта скарб убогий,Богатствами поэт не наделен.Когда пошлют ему наследство боги,Его умножить не умеет он,Швырнет дублон, как мелкую монету, —Тому виной — великий Аполлон.Лишь он внушает замыслы поэту.Кто чтит его божественный закон,Тот не сойдет на низкий путь наживы,За прибылью не гонится ни в чем.В себе лишь бога чувствуя призывы,Поэт священным шествует путем,Возвышенный, иль строгий, иль шутливый,То воспоет он ярой битвы гром,То нежные любовников обеты,Величье гор, иль прелесть ручейка,И дни его виденьями согреты,И жизнь подобна жизни игрока.Ткань, из которой созданы поэты,Упруга и податливо- мягка.Их по земле ведет воображенье,Их носит прихоть на крылах живых,Восторги им дарует вдохновенье.Не звон червонцев, но звенящий стих — Вот власть их, вот их сила, вот услада!Пускай молва что хочет врет о них!Я сам, друзья, поэт такого склада.Как лебедь, голова моя седа.С вороньим хрипом в месяц листопадаСхож голос мой, простуженный всегда.Не обтесали мой талант нималоНи тяжкий труд, ни долгие года.Не раз, когда вскарабкаться, бывало,На колесо Фортуны я хотел,Оно капризный бег свой прекращало.Но все ж, узнать желая, где предел,Который мне определило небо,Каков высоких помыслов удел,Я захватил немного сыру, хлеба —Столь малый груз не отягчал в пути —И скакуна погнал к чертогам Феба[27].Я восклицал: «Отечество, прости!Прощай, Мадрид, и ты прощай, о Прадо[28],И нищий кров, приют мой с юных дней,Прощай, фонтанов летняя прохлада,И вы, беседы в обществе друзей,Единственная помощь и отрадаДля тех, кто ищет места потеплей! Прощай, моя прекрасная столица,Земля богопротивной старины[29],Где в стан гигантов Зевсова десницаМетала громы[30] с горней вышины,Где глупость балаганами гордится,В которых лишь глупцы вознесены.Прощай и Сан Фелипе[31], на котором(Как суеслов венецианский[32] врет,Читателей питая всяким вздором)Турецкий пес гуляет взад- вперед,Где наш идальго свой блюдет декорум,Хоть подвело от голода живот.Я не хочу ни тенью стать, ни тленом,Я от себя, от родины бегу!..»Так рассуждая, подошел я к стенам,Белевшим на приморском берегу, —То город, что зовется Карфагеном.Поистине, я вспомнить не могуСредь гаваней, доступных мореходам,Открытых солнцу и морской волне,Другой, равно известной всем народам!Еще дремал в рассветной тишинеВесь окоем под бледным небосводом,И вспомнил я о том великом дне,Когда под гордым стягом Дон Хуана [33]Я, скромный воин, не жалея сил,Не думая, грозит ли смерть иль рана,С достойнейшими славу разделилВ бою, где мы громили рать султана,Где, потеряв и мужество и пыл,Свои знамена он покрыл позором.Уже зари алела полоса,А я глядел нетерпеливым взоромТуда, где с морем слиты небеса:Не вьются ли над плещущим просторомНаполненные ветром паруса?И вот внезапно в просветленной далиГалера встала, как виденье сна.Распущенные флаги трепетали,Она была громадна и стройна.Моря еще подобной не видали,Не возлагал Нептун на рамена.Едва ль Юнона в гневе за обидуСтремила в бой столь грозный галион,Едва ли Арго, мчавшийся в Колхиду[34],Был так богато, пышно оснащен.Меж тем заря, свою подняв эгиду,Пожаром охватила небосклон,И в полной славе солнце показалось.Вот судно в гавань медленно вошлоИ мягко на волнах заколыхалось.Загрохотали пушки тяжело.Толпа давно ждала и волновалась,И нетерпенье зрителей росло.Приветственная музыка звучала,Звенели скрипки, вторил флейтам рог.Корабль остановился у причала,И в свете солнца каждый видеть мог,Как все на нем изяществом дышало.Но вот спустили на воду челнок,Матросы, златотканными коврамиЕго устлав, на весла перешли,И, двинутая мощными гребцами,Уже ладья касается земли.Тогда явился некий муж пред нами,Его вельможи на руках несли.Едва увидев облик величавый,Уже я знал, отколь он, кто таков:И жезл в руке[35], как символ мысли здравой,И крылья ног — то вестник лжебогов,Расчетливый, суровый и лукавый,Меркурий к нам спустился с облаков,Так часто в Рим, на землю славы бранной,Для хитрых козней нисходивший бог.Он осчастливил этот брег песчаныйПрикосновеньем окрыленных ног,И, пламенным порывом обуянный,Пред гостем нищ упал я на песок.Ко мне Меркурий с речью обратилсяИ вопросил торжественным стихом:«Адам поэтов[36], как ты опустился!Сервантес, ты ль в обличий таком?Зачем в дорогу нищим ты пустился?К чему висит котомка за плечом?»Я, встав, сказал с улыбкой виноватой:«Сеньор, я отправляюсь на Парнас,Но, нищетой измученный проклятой,Другой одежды в путь я не припас».И благосклонно мне сказал крылатый:«О дух, затмивший и людей и нас!Достоин и богатства ты и славыЗа доблесть бескорыстную свою.Когда кипел над морем спор кровавый[37] ,Сравнялся ты с храбрейшими в боюИ в этот день для вящей славы правойУтратил руку левую свою.Я знаю — гений пламенный и смелыйТебе послал недаром Аполлон.Твой труд проник уже во все пределы,На Росинанте путь свершает он.И зависти отравленные стрелыНе создают великому препон.Ступай же ввысь, где обитают боги,Путь на Парнас открыт перед тобой.Там Аполлон от верных ждет подмоги,В союзники зовет он гений твой.Но торопись прийти в его чертоги!Туда двадцатитысячной толпойСпешат по всем тропам и переваламПоэты-недоноски, рифмачи.Иди на битву с поднятым забралом,На них свои поэмы ополчи.Дай отповедь непрошеным нахалам,Чей вздор грязнит поэзии ключи.Итак, вперед, к
