подчеркнул этот факт. Его окружают силы более могущественные, чем он сам, силы властные и злобные, силы сознательные, которые не остановятся ни перед чем, чтобы помешать вам. И все же мы считаем, что если вы будете держаться подальше от Атропоса, вам удастся воспрепятствовать ужасному событию, готовому вот-вот произойти… Которое, в некотором роде, уже происходит.

Ральфа не слишком интересовало невысказанное предположение о том, не они ли с Луизой исполнят то, чего хотят от них эти два счастливых придурка, но вряд ли момент был подходящим для высказывания своего мнения.

Луиза: — А что должно произойти? И чего вы хотите от нас? Нам следует разыскать Эда и отговорить его от совершения плохого поступка?

Клото и Лахесис посмотрели на нее с одинаковым выражением ужаса:

Неужели ты не слушала…

…и думать не смей… Они замолчали, и Клото попросил Лахесиса продолжать.

Если ты не слушала нас прежде, Луиза, послушай теперь: не приближайтесь к Эду Дипно! Его, как и Атропоса, столь необычная ситуация временно наделила огромной силой. Даже приближаясь к нему, вы рискуете повстречаться с сущностью, которую он считает Кровавым Царем… К тому же Эда нет в Дерри.

Лахесис посмотрел на город, в котором уже загорались вечерние огни — среда заканчивалась, затем снова обратился к Ральфу и Луизе:

Он уехал — Никаких слов, но Ральф уловил чувственное впечатление, состоящее из запахов (бензин, выхлопные газы, морская соль), ощущений, звуков (ветер, хлопающий чем-то — возможно, флагом) и образов (огромное здание с открытыми настежь дверьми).

— Он на побережье? Или направляется туда?

Клото и Лахесис кивнули, по их лицам стало понятно, что побережье, находящееся в восьмидесяти милях от Дерри, самое подходящее место для Эда Дипно.

Луиза снова дернула Ральфа за рукав:

— Ты видел здание, Ральф?

Он кивнул.

Луиза: — Это не лаборатории Хокинга, но что-то очень знакомое.

Лахесис, говорит быстро, как бы стараясь переменить тему разговора:

Где он и что задумал, не столь важно. Ваша задача лежит в более доступном диапозоне, но для ее выполнения вам может потребоваться вся значительная сила, которой обладают Шот-таймеры, и вас может поджидать большая опасность. Луиза нервно взглянула на Ральфа:

— Скажи им, что мы не хотим никому причинять вреда, Ральф, мы согласимся помочь чем можем, но мы ни в коем случае не станем причинять вреда.

Ральф, однако, ничего не сказал. Он вспоминал, как сверкали бриллиантовые серьги в мочках ушей Атропоса, и размышлял, как ловко его загнали в угол — и Луизу вместе с ним. Чтобы вернуть эти серьги, он сделает что угодно. Но как далеко он зайдет? Сможет ли он совершить убийство ради этого?

Не желая трогать данную тему — не желая даже смотреть на Луизу, — Ральф повернулся к Клото и Лахесису. Он открыл было рот, но Луиза опередила его:

— Я хочу узнать еще кое-что прежде, чем вы продолжите.

Ответил Клото, в голосе звучало удивление — его тон напоминал голос Билла Мак-Говерна:

И что ты хочешь узнать, Луиза?

— Ральф тоже в опасности? У Атропоса есть какая-то вещица Ральфа, которую нам нужно забрать? Как, например, панама Мак-Говерна?

Лахесис и Клото встревоженно переглянулись. Вряд ли Луиза заметила их взгляд, но Ральф… «Она подошла слишком близко», — говорил этот взгляд, скоро, правда, исчезнувший. Когда они вновь обратились к Луизе, их лица были спокойны.

Лахесис: Нет. Атропос ничего не взял у Ральфа, потому что до настоящего момента это ничего не меняло бы.

Ральф: — Что вы хотите сказать этим «до настоящего момента»? Клото: Ты прожил свою жизнь как часть Предопределения, но все изменилось.

Луиза: — Когда? Это произошло, когда мы стали видеть ауры?

Клото и Лахесис посмотрели друг на друга, затем на Луизу, после — нервничая — на Ральфа. Они ничего не сказали, и Ральфу в голову пришла любопытная мысль: как и мальчик Джордж Вашингтон, созданный мифами, Клото и Лахесис не могли лгать… И в такие моменты они, возможно, сожалели об этом. Альтернатива была одна: плотно сомкнуть губы и надеяться, что разговор перейдет в более безопасное русло. Ральф решил не менять тему, хотя создавшаяся ситуация и позволяла Луизе приблизиться к истине, куда же запропастились ее серьги… Если только она еще не знает этого. Ему припомнилась древняя, как мир, поговорка ярмарочных зазывал:

«Подходите, джентльмены… Но если вы хотите играть, Вам придется платить».

— О нет, Луиза, изменения произошли не тогда, когда я стал видеть ауры. Думаю, множество людей ловят образы Долговременного мира аур, но с ними ничего не происходит. Вряд ли меня изгнали из моего безопасного убежища в Предопределении до начала нашего разговора с этими очаровательными типами. Что скажете, очаровашки? Вы сделали все, даже не оставили хлебных крошек <В сказке Г. Х. Андерсена Ганзель и Гретель, которых по приказанию злой мачехи отец отвел в лес на съедение зверям, оставляли след из хлебных крошек, чтобы потом по нему выбраться из чащи.>, чтобы можно было вернуться назад, хотя отлично знали, что произойдет дальше. Разве не так?

Они смотрели вниз, затем очень медленно и неохотно перевели взгляд на Ральфа. Ответил Лахесис:

Ты прав, Ральф. Мы призвали тебя, зная, что твое КА изменилось.

Это ужасно, но ситуация обязывала.

«А теперь Луиза спросит о себе, — подумал Ральф. — Теперь она обязательно спросит».

Но вопроса не последовало. Женщина смотрела на них с непроницаемым выражением лица, столь отличным от привычного вида «нашей Луизы». И снова Ральф задумался о том, что именно ей известно, и его опять захлестнула ярость.

— Вы… Вы… Он не закончил, хотя и мог сказать, не будь рядом с ним Луизы: «Вы не просто вмешались в наш сон. Не знаю, как Луиза, но у меня было отличное убежище в вашем Предопределении… А это значит, что вы умышленно сделали меня исключением из правил, на которых держится вся наша жизнь. В какой-то степени я превратился в такую же бланку, как и парень, которого нам следует разыскать. Как там сказал Клото? „Все ставки сделаны“. Какая дьявольская истина».

Луиза: — Вы говорили об использовании нашей силы. Какой силы?

Лахесис, заметно повеселев от изменения темы, повернулся к женщине.

Он прижал ладонь к ладони, затем развел их в восточном жесте. Между ними промелькнули два образа: рука Ральфа, взметнувшаяся в воздух и выпалившая холодным синим огнем, и палец Луизы, выпускающий яркую серо-голубую пулю, похожую на ядерную капельку.

Ральф: — Ладно, кое-что мы имеем, но это ненадежное оружие. Оно… Он сконцентрировался и создал собственный образ: руки, разобравшие панель радиоприемника и извлекающие оттуда батарейки. Клото и Лахесис непонимающе нахмурились.

Луиза: — Он пытается объяснить, что мы не всегда можем пользоваться этой силой, к тому же действие ее непродолжительно. Видите ли, наши батарейки садятся.

На их лицах промелькнуло понимание, смешанное со скептицизмом.

Ральф: — Что в этом такого' забавного?

Клото: Ничего… И все. Вы даже не представляете, какими странными кажетесь нам — невероятно умными и проницательными в один момент и потрясающе наивными в другой. Ваши батарейки, как вы их называете, никогда не сядут, потому что вы оба стоите у бездонного резервуара силы.

Мы считали, что, коль вы уж отпили из этого колодца, вы должны были знать. Ральф: — О чем вы вообще говорите?

Лахесис снова повторил странный восточный жест. На этот раз Ральф увидел миссис Перрин, идущую в окружении ауры цвета формы курсантов Вест-Пойнта. Заметил яркую копьеобразную вспышку,