доктора, располагающих огромным запасом времени, стояли в палате Джимми В. И ждали появления Шот- таймеров, ха-ха.

Взглянув на Фэя, Ральф увидел, как тот достал из кармана книжку — «50 классических шахматных задач». Он читал, задумчиво ковыряя в носу. После нескольких предварительных исследований Фэй нырнул достаточно глубоко и извлек огромную козявку, изучил ее, а затем пристроил на внутренней поверхности прикроватного столика. Ральф смущенно отвернулся, вспомнив пословицу своей бабушки: «Не хочешь страдать, не заглядывай в замочную скважину». Он дожил до семидесяти, так полностью и не постигнув ее смысла. А пока его волновал другой вопрос:

— Почему Фэй не видит нас? И почему нас не заметили Мак-Говерн и его приятель? И как мужчина смог пройти сквозь меня? Или мне это только показалось?

Клото улыбнулся:

Тебе не показалось. Попытайся представить жизнь в виде здания, Ральф, — нечто типа небоскреба.

Но Ральф открыл, что Клото думал не совсем об этом. На долю секунды он уловил мысленный образ, возникший в голове его собеседника, и образ этот был одновременно пугающим и восхитительным: огромная, сложенная из темных, покрытых патиной времени камней башня, стоящая посреди огромного поля красных роз. Щели окон спиралью спускались к ее подножию.

Затем образ исчез.

И ты, и Луиза, и все другие Смертные живете на двух первых этажах такого сооружения. Конечно, в здании имеются лифты…

«Нет, — подумал Ральф. — Только не в той башне, которую я увидел в твоих мыслях, дружок. В том здании — если только оно действительно существует — нет никаких подъемников, а лишь узкие лестницы, затянутые паутиной, с дверями по обе стороны, ведущими Бог весть куда».

Лахесис смотрел на него со странным, почти подозрительным любопытством, но Ральф решил, что ему наплевать на этот взгляд. Он повернулся к Клото, жестом попросив его продолжать.

Клото: Как я уже говорил, там есть лифт, но Шот-таймерам не позволено пользоваться им при обычных обстоятельствах. Вы не готовы, не приспособлены. Последнее объяснение казалось самым доступным, но оно умчалось прочь прежде, чем Ральф успел осмыслить его. Луиза покачала головой, а затем снова обратила взгляд на Клото и Лахесиса. Ральф разгневался еще больше.

Все томительно долгие, бесконечные ночные бдения в ожидании рассвета, все дни, которые провел он, ощущая себя безумцем; смысл прочитанного, после третьей попытки, телефонные номера, так легко запоминаемые ранее, которые теперь приходилось находить в справочнике… Внезапно пришло воспоминание, одновременно подводящее итог и оправдывающее гнев, которым он пылал, глядя на лысоголовых созданий с темно-золотистыми глазами и ослепительной аурой. Ральф увидел себя, заглядывающего в кухонный шкаф в поисках бульонного кубика, который, по настойчивым заверениям его измученного мозга, должен был находиться где-то здесь. Ральф увидел, как он переставляет банки, замирает и снова принимается за поиски. Он увидел собственное лицо — выражение недоумения и растерянности, которое так легко принять за умственную отсталость, но на самом деле означающее лишь усталость и измотанность. Затем Ральф увидел, как опустились его руки и как он замер, словно ожидая, что коробка с бульонными кубиками возникнет по собственной воде.

До настоящего момента и до прихода этого воспоминания Ральф так и не осознавал до конца, насколько ужасны последние месяцы его жизни.

Оглядываться на них было равносильно созерцанию пустынного пейзажа, написанного мрачными темно-бордовыми и серыми красками.

— Итак, вы впустили нас в лифт… Или, 'может быть, мы не удостоились подобной чести, и вы просто прогнали нас по пожарной лестнице. Дали нам возможность немного акклиматизироваться, чтобы мы не свихнулись окончательно. И как легко вам все удалось! Крали наш сон, пока мы едва не сошли с ума. Сын Луизы и ее невестка чуть не упекли ее в одно весьма интересное заведение, вам это известно? А мой друг, Билл Мак-Говерн, считает меня клиентом Джунипер-Хилл. А в это время вы, маленькие ангелы… Улыбка на лице Клото потускнела:

Мы не ангелы, Ральф.

— Ральф, не кричи на них, пожалуйста.

Да, он действительно кричал, потому что отголоски его крика по-видимому, долетели и до Фэя; тот захлопнул книгу, оставил свой нос в покое и выпрямился, тревожно оглядываясь по сторонам.

Ральф перевел взгляд с Клото (отступившего назад и расставшегося с остатками былой улыбки) на Лахесиса:

— Твой друг сказал, что вы не ангелы. А где же они? Играют в покер восемью этажами выше? А Бог, очевидно, расположился в пентхаузе, дьявол же орудует в котельной?

Ответа не последовало. Клото и Лахесис переглянулись. Луиза вцепилась Ральфу в рукав, но он проигнорировал это.

— Итак, что же мы должны сделать? Вы ждете, что мы выследим того лысого Ганнибала Лектора <Доктор-каннибал — главный персонаж голливудского триллера «Молчание ягнят»> и снимем с него скальп? Да пошли вы… Здесь Ральф, развернувшись, вышел бы из палаты (на своем веку он пересмотрел множество фильмов и отлично разбирался в отходных репликах), но Луиза испуганно разрыдалась, и это удержало его на месте. Выражение смущенного укора в ее глазах заставило Ральфа пожалеть о своей вспышке. Он обнял Луизу за плечи и дерзко взглянул на лысоголовых человечков. Они переглянулись еще раз и нечто — некое общение, недоступное уровню слышания и понимания, достигнутого Ральфом и Луизой, — произошло между двумя созданиями. Затем Лахесис снова повернулся к ним, он улыбался… Но в глазах его застыла грусть.

Мне понятен твой гнев, Ральф, но он не обоснован, Сейчас ты не веришь мне, но со временем все изменится, А пока мы должны отставить ваши вопросы и наши ответы — те, которые мы можем дать, — в сторону.

— Почему?

Потому у что для этого человека настало время прощания.

Смотрите внимательно, такое знание будет полезно для вас.

Клото подошел к кровати слева. Лахесис зашел справа, пройдя сквозь Фэя Чепина. Фэй подался вперед, захлебнувшись внезапным кашлем, а затем, когда приступ прошел, снова открыл пособие по игре в шахматы.

— Ральф! Я не могу смотреть! Я не могу смотреть, как они это делают!

Но Ральф считал, что Луиза сможет. Они оба будут смотреть. Он лишь крепче прижал к себе Луизу, когда Клото и Лахесис склонились над Джимми В. Их лица осветились любовью, заботой, нежностью, и Ральф вспомнил персонажей картины Рембрандта — кажется, она называлась «Ночной дозор». Их ауры смешались, перекрывая одна другую, над грудной клеткой Джимми, и неожиданно лежащий на кровати человек открыл глаза. Секунду он смотрел сквозь лысоголовых врачей на потолок с удивлением и непониманием, затем перевел взгляд на дверь и улыбнулся.

— Эй! Посмотрите-ка, кто пришел! — воскликнул Джимми В. Голос его был тихим и хриплым, но Ральф уловил южно-бостонский акцент. Фэй подпрыгнул.

Шахматный задачник упал на пол. Фэй подался вперед и взял Джимми за руку, но тот не обратил на него внимания, продолжая смотреть на Ральфа и Луизу. — Это же Ральф Робертс! А с ним жена Пола Чесса! Послушай, Ральф, помнишь, как мы хотели посмотреть представление цирка-шапито?

— Помню, Джимми.

Джимми улыбнулся, глаза его снова закрылись. Лахесис, взявшись за скулы умирающего, легонько повернул его голову, как парикмахер, собирающийся побрить клиента. В тот же самый момент Клото склонился еще ниже и раскрыл ножницы так, чтобы черная «веревочка» Джимми В. Улеглась между распахнутыми лезвиями. Когда Клото сомкнул ножницы, Лахесис склонился и поцеловал Джимми в лоб.

Ступай с миром, друг. Раздался еле уловимый щелчок. Отрезанная «веревочка» поднялась к потолку и растворилась. Саван, обволакивающий Джимми В., вспыхнул ослепительно белым цветом и исчез. Джимми снова открыл глаза и взглянул на Фэя. Он попытался улыбнуться, но в это мгновение взгляд его, став отрешенным, остановился. Начавшие было образовываться от зарождавшейся улыбки ямочки