У него за спиной было хорошо и спокойно. А еще он одуряющее пах, я прокляла свое обоняние. Меня легко пронять запахом, терпким, древесным, отдающим корицей и дымом, с легкими нотками свежего морского бриза. Я никогда не встречала подобного сочетания. Оно было слишком противоречивым, чтобы обрести популярность у широких масс, но меня покорило с первой секунды.

Мимо проносился ночной город. Фонари и неоновые вывески сливались в светящиеся полосы. Какое- то время на хвосте мелькал хищный джип, но он очень быстро отстал. Куда такому монстру соревноваться в маневренности и скорости с хорошим мотоциклом-кроссовером. Мы очень быстро затерялись в узких улочках, я не спрашивала, куда мы едем, и мне было неинтересно зачем. Я не переживала за себя и не боялась за флэшку. Устраиваясь сзади парня на сиденье мотоцикла, я успела перепрятать ее во внутренний карман короткой кожаной курточки. У меня во всей одежде имелись такие тайные места, куда можно спрятать маленькую вещичку. Вряд ли он заподозрит меня. Скорее всего, посчитает, что потерял ее во время драки. Это вполне соответствует истине. Была бы моя воля, я бы прямо сейчас вскочила в поезд и уехала обратно в Москву, но не получится. На несколько дней придется задержаться в Питере. Нужно поговорить с Маратом, вдруг он сможет по моим описаниям узнать кого-то из халдеев. Я готова поспорить, что продавцы местные, покупатели, судя по всему, из Москвы, а вот кто вмешался? Не те ли халдеи, которые пожаловали в город? А самое главное, с кем я сейчас еду? Вот он – совсем неясная фигура. Возник из ниоткуда и, думаю, скоро растворится в никуда.

Парень остановил мотоцикл примерно через час в одном из старых питерских дворов. Фонарей там было мало, густая и вязкая темнота – напугать, что ли, меня решил и поужинать прямо тут? Печально, я надеялась, что он довезет меня до дома. А так придется добираться самостоятельно черт знает откуда.

– Тебе домой куда? – неожиданно буркнул он, не поворачиваясь. – Я отвезу. Ты молодец, хорошо держалась…

– Правда? – Я обрадовалась очень даже натурально. – Я здесь в гостях, остановилась на Невском. Только подожди, мне очень надо… Ну сам понимаешь, перенервничала. – Надеюсь, мой голос звучал достаточно несчастно и правдоподобно. Как ни крути, я сейчас хожу по лезвию ножа. Один неосторожный жест или неверное слово – и могут начаться неприятности. Незнакомец вроде бы не заподозрил подвоха, и я, спрыгнув с мотоцикла, рванула в ближайшие кусты. Я не знала, зачем это делаю, просто привыкла доверять своей интуиции. А она сейчас вопила о том, что этот тип опасен! Можно было бы просто сбежать, но это чревато. Мой спаситель на мотоцикле, а я на своих двух. Не нужно гадать, на чьей стороне преимущество. Поэтому пришлось хитрить. Раз самой бежать рискованно, нужно спрятать флэшку. Таскать ее с собой опасно, пока меня сопровождает тот, у кого я ее наглым образом сперла.

Я удостоверилась, что сидящий на мотоцикле мужчина даже не смотрит в мою сторону. Сначала достала из кармана круглую жемчужину размером с ноготь на мизинце – увы, и я не могла обойтись в своей работе без артефактов халдеев. А уж жемчужинами-тайниками пользовались все. Очень удобно, но баснословно дорого. Я приложила флэшку к жемчужине и прикрыла ладонями, чтобы скрыть вспышку света. Флэшка оказалась словно заключена в мерцающую капсулу, которая висела в сантиметрах десяти над землей. Я шепнула кодовое слово вызова, и капсула нырнула в землю. Теперь ее никто не найдет, если, конечно, не узнает нужное слово. Достать флэшку смогу только я. Главное, не заблудиться и найти этот двор еще раз.

– Ну что, стало легче?

Я подошла сзади совсем неслышно, но парень почувствовал. Он на меня не смотрел, так и сидел за рулем мотоцикла, отвернувшись в сторону. Его лицо оставалось в тени, блеклый свет фонаря падал лишь на плечо.

– Не то слово… – улыбнулась я и залезла на заднее сиденье. После того как я избавилась от флэшки, стало намного спокойнее. Мне хотелось кататься по ночному городу, рассматривать спину случайного знакомого, вдыхать едва заметный и терпкий аромат парфюма, смешанный с запахом бензина, и ни о чем не думать. Мои мечты разрушились о суровую действительность, точнее, мой новый знакомый решил задать мне не очень приятный вопрос:

– И что же ты делала ночью на пустыре? Зачем ты вообще туда сунулась?

– Случайно, гуляла… Знаешь ли, в Питере очень живописные окрестности. – В моем тоне явственно проскользнули язвительные нотки, не получилось вовремя от них избавиться. Надо же умудриться испортить мне такое романтическое настроение! Последняя возможность получить от сегодняшнего дня что-то приятное оказалась упущена. Следующая фраза вообще заставила меня внутренне зашипеть:

– А мама тебе не говорила, что гулять по ночам опасно?

Ненавижу свою внешность!

– Говорила, но ее же здесь нет, значит, можно и нарушить запреты. – Работа еще не закончена, продолжаем увлекательную игру. – Это же так волнительно. – Роль непроходимой дуры удавалась мне лучше всего. Повод задуматься.

– А подохнуть в нежном подростковом возрасте не волнительно?

– Все же обошлось. – Я пожала плечами, забыв, что он не может меня видеть.

– Ты уверена? – с усмешкой поинтересовался он и дал газу. Ответить я не успела, но стало как-то не очень уютно. Может, стоило сбежать сразу же, как только он притормозил? Да нет, успокоила я себя, он ничего не подозревает. Я сработала четко. Конечно, стресс и истерику я изобразить не могу, как и вопить: «А что там случилось! Не верю» и так далее. Впрочем, почему бы и нет, можно у подъезда попытаться. В конце концов, порыдать у него на груди будет очень даже занимательно. А заодно можно как следует рассмотреть его лицо, а то было как-то не до этого.

У парня были длинные, забранные в хвост волосы. Черные, словно смоль, и слегка волнистые – я не люблю длинноволосых мужиков, тем более брюнетов. Мне нравятся светлые волосы и короткие стрижки, но за его спину я готова простить и хвост, и брюнетистость. Спина у него оказалась сильная и красивая – сужающаяся книзу трапеция. Редко такую встретишь – широкие плечи и узкая талия, и это при невысоком росте. Мелких я тоже, кстати, не люблю. Я сама миниатюрна, поэтому рядом с собой предпочитаю видеть высокого мужчину, но этот чем-то меня зацепил. Наверное, тем, что явился самым последним и обдурил всех. Ну всех, кроме меня, но я-то – особый случай.

И все же какое у него лицо? Сейчас, когда я успокоилась и детально изучила его спину, мне стало еще интереснее, как он выглядит. Что же я его раньше-то не рассмотрела – валяться на мужике пять минут и не успеть взглянуть в лицо!

– Ну что, приехали? – Он остановился прямо перед дверью под знаком «Парковка запрещена». Мне это понравилось, мне нравятся дерзкие. Я слезла и замерла в нерешительности. Умнее рвануть к подъезду, пока случайный знакомый не начал задавать вопросы, но его лицо не давало покоя. Впрочем, он и сам уезжать не собирался.

На нем было слишком много украшений, по крайней мере для мужчины. Либо серебро (но тогда он извращенец, мы не очень любим серебро, оно не убивает, но может вызвать сильную аллергию), либо какой-то светлый металл, что больше похоже на правду. Жаль, в темноте толком не разберешь. Массивная цепь на шее. Многочисленные перстни с крупными прозрачными камнями, несколько цепочек-браслетов. Артефакты, проклятые артефакты халдеев, они стоили целое состояние, но могли даже мороя-малька сделать могущественным. Я рассматривала его не торопясь, словно боялась поднять взгляд на лицо. Типичный байкерский прикид: изрядно потертые джинсы; казаки, не дешевые, явно сделанные на заказ; кожаная куртка и расстегнутый ворот рубашки. Подбородок упрямый, без ямки; красивые, но неулыбчивые губы; широкие брови. Мне захотелось взять щипчики и придать им форму, чтобы четче выделялись колдовские глаза – темно-карие с багровыми искорками. Мне всегда казалось, что именно такие глаза должны быть у настоящего мороя. У меня самой глаза неправильные, холодные и прозрачные, светло-серые – словно кромка льда на асфальте.

– Ну что медитируешь? Пойдем, я провожу тебя до двери, – буркнул он, словно смутившись под моим взглядом. «Скромный, что ли?» – с усмешкой подумала я, но потом поняла, что он чувствует себя неловко оттого, что его бесцеремонно разглядывает почти ребенок. А он как-никак взрослый мужик, лет двадцать