Но это могло быть лишь иллюзией. В дополнение к огромному разрыву в социальном положении — даже если не принимать это во внимание — могли быть и другие претенденты на ее руку и сердце.

Бланш Вернон была единственным ребенком, слишком дорогим, чтобы не позаботиться о выборе будущего мужа, и слишком красивой, чтобы на ее сердце не было претендентов. Возможно, ей уже сделали предложение, и оно было принято.

Вполне возможно, отец уже подготовил ей подходящую партию.

При таких размышлениях тень опускалась на лицо Майнарда, но это не очень его печалило, поскольку сильнее была его вера в судьбу.

Эти мысли покинули его окончательно, поскольку карета подъехала к въезду в Вернон Парк, и ворота открылись, чтобы впустить его.

Спокойно стало у него на душе, когда хозяин этого Парка встретил его в вестибюле своей обители и предложил теплый, добрый прием и гостеприимство.

Нет ничего более величественного, чем охота в английских охотничьих угодьях — будь то охота с шотландскими борзыми или охота на лис. Захватывает главным образом великолепие всего сражения, с сомкнутыми рядами и беспрерывно лающей собачьей стаей, а также не менее впечатляющая живописная картина преобладающих над зелеными алых перьев птиц, украшающих охотников; гончие нетерпеливо вертятся на поводках золотого цвета вокруг егерей, лошади как безумные то и дело вздымаются на дыбы, словно пытаются сбросить своих седоков, периодически слышны звуки веселого горна и резкое щёлкание хлыста, чтобы держать собак под контролем.

Картина не будет полной, если не упомянуть о веренице четырёхместных колясок и фаэтонов, запряженных пони, с прекрасными дамами внутри; о шикарном экипаже, запряжённом четвёркой, с герцогом и герцогиней; о фермере на своей двуколке рядом с ними; и, кроме всего прочего, — о пеших участниках в рабочих халатах — "Хаб, Дик и Хик, бьют дубинками в шуны note 15 " — их скромное, тусклое одеяние резко контрастирует с алым цветом, но каждый из них — если, конечно, он прирожденный охотник — питает надежды на победу, чтобы его смогли щедро вознаградить за успешную охоту.

Именно в такой охоте принимал участие капитан Майнард, верхом на коне, любезно предоставленном сэром Джорджем Верноном. Рядом с ним был сам баронет, а недалеко от него — дочь баронета, сидевшая в открытой четырёхместной коляске; ее сопровождала служанка Сабина.

Эта темнокожая служанка в тюрбане — которая больше подошла бы к восточной охоте на тигра — тем не менее добавляла еще один живописный штрих ко всей этой пестрой картине.

Люди этой этнической группы не известны в тех частях Англии, где осели набобы, вернувшиеся из Восточной Индии, чтобы спокойно прожить остаток своих дней.

В этих местах даже индийский принц в костюме Типпу Сагиба появляется нечасто.

Погода была более чем подходящей для охоты. Ясное небо, воздух чистый, передающий все запахи, и достаточно прохладный, чтобы можно было быстро ехать на лошади. Кроме того, собаки были свежие и отдохнувшие.

Господа были веселы, леди расцветали в улыбках, люди в рабочих одеждах рассматривали дам с довольным выражением на своих бесстрастных лицах.

Все выглядели счастливыми и ждали только сигнала — рожка охотника, чтобы приступить к действу.

Был только один человек во всей компании, кто не разделял всеобщую радость; человек этот сидел верхом на гнедой лошади, рядом с четырёхместной коляской, в которой находилась Бланш Вернон.

Этим человеком был Майнард.

Почему же он не разделял всеобщую радость?

Причина, возможно, заключалась в человеке, также сидевшем верхом на лошади и находившемся по другую сторону четырёхместной коляски, который называл Бланш Вернон своей кузиной.

Как и Майнард, он остановился в Вернон Парке — но как близкий родственник, он был размещен ближе к семье Вернон, чем капитан.

Звали его Скадамор — Франк Скадамор — он выглядел еще юным и безбородым. Тем не менее, несмотря на это, он был человеком зрелого возраста, так что внешний его вид ни о чем не говорил.

Он был красив собой; светлые волосы с золотистым оттенком, своего рода саксонский Эндимион или Адонис.

И она, будучи с ним в родственных отношениях и имея такой же характер, — да к тому же примерно одинакового с ним возраста — разве она могла испытывать к нему иное чувство, кроме восхищения?

Можно было не сомневаться в том, что он восхищался ею. Майнард обнаружил это сразу, в тот день, когда все трое впервые увиделись.

Он часто наблюдал это и после; но теперь — особенно ревностно, ибо молодой человек, наклонившись в седле, пытался привлечь внимание своей кузины.

И он, казалось, преуспел в этом. Она не глядела ни на кого больше и не слушала кого-либо еще. Она не прислушивалась к лаю собак, она не думала об охоте на лис, она только слушала приятные речи молодого Скадамора.

Все эти наблюдения сильно огорчали Майнарда. Правда, его огорчение было довольно умеренным, по размышлении, что он навряд ли мог ожидать что-то другое.

Да, он оказал Бланш Вернон услугу. Он полагал, что услуга была оплачена, когда, возможно, именно ее вмешательство спасло его от казни зуавов. Но этот ответный благородный шаг мог быть отнюдь не признаком взаимности, — это была просто благодарность чувствительного ребенка!

Пределом его терпения было наблюдать, как она стала что-то нашептывать на ухо молодому Скадамору — очевидно, слова, выражавшие ответные теплые чувства к нему.

Экс-капитану стало не по себе, и он раздраженно подумал:

«Очевидно, у меня слишком много волос на лице. Она предпочитает безбородых юнцов.»

Ревность, должно быть, ударила ему в пятки, и он, резко вонзив шпоры в бока лошади, поскакал прочь от четырёхместной коляски!

Возможно, эта ревность возбудила в нем страсть к охоте, поскольку он, пришпоривая коня, держался в первых рядах преследователей и был первым, кто успешно стрелял.

В тот день конь его вернулся в конюшню сэра Джорджа Вернона, задыхаясь от быстрой езды, с кровоточащими от шпор ребрами.

Гость уселся за обеденный стол — этот незнакомец, оказавшийся в кругу охотников, украшенных алыми перьями, заслужил их уважение тем, что охотился, опережая гончих.

На следующий день после охоты на лис гости отправились стрелять фазанов.

С утра стояла прекрасная погода, одна из самых лучших, какая возможна в Англии: ясное синее небо и теплое октябрьское солнце.

— Леди будут сопровождать нас к гнездовищу, — сказал сэр Джордж, к удовольствию гостей- охотников. — Итак, джентльмены, — добавил он, — будьте осторожны при стрельбе.

Идти предстояло недалеко. Фазаны водились в Вернон Парке рядом с домом, между садом и «домашней фермой». Место представляло собой рощу, где тут и там большие деревья возвышались над низким орешником, остролистами, белыми березами, можжевельником, кизилом и колючим кустарником. Оно занимало площадь размером около квадратной мили холмистой земли, изрезанной глубокими лощинами и тихими прохладными полянами, где царил полумрак и через которые, извиваясь, протекал кристально чистый ручей.

Здесь также водились вальдшнепы; но время года было слишком раннее для охоты на них, и потому охотники удовлетворились стрельбой по фазанам.

Охота началась сразу же после завтрака. Многие дамы остались дома — жены, сестры и дочери господ, приглашенных сэром Джорджем. Однако специально на это азартное мероприятие пришло много других приглашенных — цвет окрестных жителей.

Все участники вышли на охоту одновременно, под руководством главного егеря, сопровождаемые спаниелями и охотничьими ищейками.