Первое, что я ощутил, приходя в себя, – боль.

Отчаянная разламывающая виски головная боль. Как будто в голову напихали несколько сот чертенят, норовящих вырваться наружу, долбя кувалдами по костям черепа. Морщась и растирая виски руками, я вяло перевернулся с живота, на котором лежал и с трудом привел себя в сидячее положение. Тело не болело, но слушалось как-то странно. Мышцы казались непривычно дряблыми, и я чувствовал себя слабым словно котенок.

Переход в искусственную реальность всегда сопровождается неприятными, а иногда весьма болезненными ощущениями уж я-то знаю. Это далеко не первое приключение подобного рода, сваливающееся на мою голову, вот только раньше я всегда приходил в себя моментально и с первых мгновений своего появления в магических плоскостях готов был дать отпор любой напасти, которая могла там ожидать. Но на сей раз все вышло иначе.

Проклятье, как же болит голова!

Помню, мы с моим племянником Джадом Слотером долгое время прилагали все усилия к тому, чтобы достичь должного опьянения и наутро испытать чувство, именуемое обычными людьми «похмельем», главной составной частью которого является непереносимая головная боль. Увы, не вышло. Слотеры не могут надолго опьянеть, и у нас не бывает похмелья. Древняя Кровь, похоже, куда ядренее самого крепкого граппа!

И вот теперь, отчаянно мучаясь головной болью, я понял, насколько глупым был наш эксперимент.

Рядом слабо охнула и завозилась куча бесформенного тряпья – в себя приходил Мышонок.

Ночь, затопившая все вокруг, была безлунной, темень густела вокруг такая вязкая, что казалось, будто ее можно было размазывать по себе, словно варенье...

Ночь?

Игра началась!

Я, разом прекратил морщиться и жалеть себя. Следовало бы оглядеться по сторонам, но в такой непролазной тьме едва ли может помочь даже склонность к никталопии, ночному зрению, которым обладают почти все Слотеры. И все же, когда глаза немного привыкли, кое-что стало проступать сквозь мрак. Мы с бароном оказались выброшены в лесу. Со всех сторон нас окружала сплошная черная стена деревьев, сотканная тысячами переплетающихся между собой еловых лап. Лес наваливался со всех сторон – иссиня-черный на фоне ночной мглы. Скупо разбросанные по небосводу звезды почти не разбивали мрак. Напротив, они, казалось, увязли в этой густой и влажной тьме, точно мухи в меду и с каждым мгновением таяли, грозя вот-вот исчезнуть совсем.

Довольно жутковато.

Но я знал, что где-то рядом должно быть человеческое жилье. Поле для Игры должно быть более сложным, нежели просто ночной лес. Хотя сейчас стая голодных и свирепых волков могла бы дать сто очков вперед любому Чудовищу, созданному Покраном. С другой стороны, если подумать, волков еще никто из сценария данной пьесы не исключал. Я даже прислушался, ожидая в подтверждение своих мыслей услышать долгий и заунывный вой.

Но лес хранил зловещее молчание.

– Вставайте, барон. Нам надо добраться до жилья и оценить обстановку прежде, чем Покран начнет двигать свои фигуры. – собственный голос прозвучал как-то странно.

Пискляво, что ли.

Я ободряюще потрепал Мышонка по плечу и с изумлением обнаружил под тканью камзола бугристые мышцы, твердые, как камень. Это у расфуфыренного-то слюнтяя?!

Внезапная догадка ворвалась в голову, разом заставив забыть о разламывающей ее боли. Я вскочил на ноги с чувством близким к панике. Кровь и пепел! Проклятый Игрок все же нашел способ сжулить! Да так, что обвинить его в нарушении правил Игры не представлялось возможным.

Мерзавец! Вот, почему я так долго приходил в себя!

Вот откуда взялась эта нестерпимая головная боль!

Вот, наконец, из-за чего я чувствовал, придя в сознание, себя таким слабым и вялым!

Я облизнул внезапно пересохшие губы... а, чтоб меня! Так и есть – приторный вкус помады! Раздраженно рыкнув, я принялся оттирать губы кружевной манжетой.

Сволочной шулер поменял нас ролями!

Я был заточен в жалкое чахлое тело барона Теофила ад`Гаррета, этого мышонка, который, небось, и шпагу-то свою из ножен не вынимал! А ему досталось мое тело – почти семь футов роста и четыреста фунтов железных мышц! Я, Сет Слотер, вольный охотник, истребитель чудовищ, превратился в коротыша, не способного даже вбить кол в вампира без помощи молотка! Зато трусоватый, не способный на решительные действия барон стал здоровенным детиной, способным свернуть шею волколаку голыми руками (я, между прочим, как-то проделал, правда, всего один раз, но сомневаюсь, что кто-то еще сумеет повторить такой подвиг).

– Вот, ублюдок! – прошипел я, стискивая кулаки.

Лес, казалось, услышал и многоголосо зашелестел в ответ.