Розамунда развязала ленту, удерживавшую фиалки, которые Люк подарил ей, когда она садилась в экипаж отца две недели назад. Интересно, он знает, что фиалки символизируют верность?

С ее стороны никаких вопросов не было. Она будет верна воспоминаниям о нем всю оставшуюся жизнь.

Аккуратно разложив маленькие фиолетовые цветочки между листами вощеной бумаги, она положила сверху несколько книг. Так будет хорошо. Вздохнув, она опустилась на толстый обюссонский ковер и огляделась. Она находилась в отцовской библиотеке. Комната выглядела чрезвычайно элегантно. Над камином висел большой портрет матери. Пламя освещало высокие книжные шкафы. Все было очень похоже на кабинет Люка в Хелстон-Хаусе. Розамунда с усилием отогнала непрошеные мысли.

Уже две недели она жила в доме отца, но почему-то не чувствовала себя по-настоящему дома. Нет, тревоги и беспокойства больше не было. Но она ощущала себя скорее приятной долгожданной гостьей, чем любимой дочерью и сестрой. Все домашние вели себя безупречно, не позволяли себе ни одного дурного слова. Даже Финн воздерживался от своих обычных…

Вошел отец, прервав течение ее не слишком веселых мыслей.

— Доченька, я получил приглашение от вдовствующей герцогини, о котором она говорила на прошлой неделе. Мы должны ответить. — Он быстрыми шагами пересек комнату и помог Розамунде встать. — Но только у меня есть некоторые сомнения на твой счет. — Не отпуская ее руку, он повел ее к огню.

— Не стоит сомневаться. Ата была бесконечно добра ко мне. Я не могу отказаться.

Отец внимательно всмотрелся в ее лицо.

— Ты же знаешь, мы не обязаны никуда ходить. Если хочешь, можно отклонить вообще все приглашения и уехать в Эджкумб. Через три дня у тебя будет возможность гулять по холмам и ездить верхом. Подальше от городской грязи.

Розамунда задумчиво взглянула на портрет матери.

— Тебе ее не хватает? — спросила она. — Ты никогда не говоришь о маме.

Отец улыбнулся:

— Наверное, я никогда не говорю о ней потому, что мысленно веду с ней долгие беседы каждый день.

— Ты очень ее любил?

— Да, — просто ответил он.

— И ты никогда не пытался найти другую любовь? Другую жену?

Граф посмотрел на портрет, и его лицо осветила нежная улыбка.

— Никогда, Розамунда. Знаю, я всегда говорил тебе, твоим братьям и сестре, что не хотел для вас злой мачехи, но это было не совсем так. Я был слишком смущен, чтобы сказать правду. Некоторым людям за всю жизнь так и не удается найти любовь, такую, какая связывала меня и твою маму. Мне повезло. Мне было дано шестнадцать лет, о которых я буду помнить всю жизнь. Мне ничего не нужно, кроме этой памяти. Ну и моих детей, конечно. А теперь, когда ты и Сильвия вернулись ко мне, я абсолютно счастлив.

Розамунда подошла к отцу и утонула в его теплых объятиях.

— Я тоже, папа.

— Ты говоришь правду, Роза?

— Как ты можешь сомневаться? — не слишком натурально возмутилась Розамунда.

— Потому что, судя по всему, ты больше не моя «Опасная красота», готовая пойти на все, чтобы добиться желаемого.

Розамунда отшатнулась, потрясенная словами отца.

— Все мои желания связаны только с тобой, Финном и… — Увидев выражение отцовского лица, она замолчала.

— Ты уверена, что все так и есть, Роза? — Неужели он читает ее мысли? — Мне ненавистна мысль о расставании с тобой после все этих мучительно долгих лет, но пойми, родная, я хочу, чтобы у тебя было то, что когда-то имел я.

Притворяться не было смысла. Она покрутил пуговицу на его жилете.

— Ата сказала, что на этом балу будет сделано важное объявление. Уверена, она объявит о помолвке герцога с графиней Шеффи.

Последовало долгое молчание.

— Мне трудно поверить, что мужчина, который помог тебе сесть в экипаж всего две недели назад, может совершить такую катастрофическую глупость. Он любит тебя, Роза. Я это понял, побеседовав с ним всего пятнадцать минут. Вопрос в другом — любишь ли ты его? Ты настолько хорошо научилась скрывать свои чувства, что мне приходится спрашивать, чтобы быть уверенным.

— Я не могу дать ему ребенка, — прошептала Розамунда. — Наследника.

— Но ты любишь его.

— Папа, ему нужен наследник. Для него, для бабушки, для смысла жизни. Ты сам только что сказал, что счастлив в нашем окружении и можешь жить без любви женщины.

— Нет, ты извращаешь мои слова. Думаю, я все равно женился бы на твоей матери, даже если бы знал, что она бесплодна. Но, говоря честно, это было бы трудное решение, потому что я всегда хотел иметь большую семью. — Он вздохнул. — Возможно, герцог согласится отказаться от ребенка. У него же есть дееспособный наследник.

— Но… — забормотала она.

— Дорогая, — перебил ее отец, — ты собираешься превзойти свою сестру в том, за что сама же ее осуждала. Да, я тебе не говорил, меня приводит в восторг то, как она последовательно опустошает городские магазины, покупая себе приданое.

Розамунда невесело усмехнулась. Отец поцеловал ее в лоб и тихо сказал:

— Иногда эгоизм — достоинство.