— Да.

Я снова расстроилась и не знала, что сказать Ниму. Мы вышли из птичника, мой друг запер его, взял меня за руку и повел к дому.

Сняв с меня пальто, Ним усадил меня на диван и принялся за мои ботинки, после чего подошел к картине — портрету мужчины на велосипеде, взял ее и поставил передо мной на кресло.

— Вчера, после того как ты отправилась спать, я долго рассматривал твою картину. Меня не оставляло ощущение, что я подобное уже где-то видел, и это «дежа вю» сильно меня насторожило. Сегодня утром я решил эту загадку.

Он прошелся в сторону дубового буфета, который стоял у плиты, и выдвинул ящик. Из него Ним достал несколько колод игральных карт. Взяв карты, он уселся рядом со мной. Распечатав все колоды, он стал доставать из каждой колоды джокеры и бросать их на стол. Я молча разглядывала лежащие передо мной карты.

На одной был шут в колпаке с бубенчиками, сидящий на велосипеде в той же позе, в какой я изобразила человека на своей картине. Позади велосипеда виднелась надгробная плита с буквами RIP. Второй был похож на первого, но у него было два зеркальных изображения, как будто велосипедист с моего наброска ехал в двух положениях: обычном и перевернутом.

Третьим был дурак из колоды Таро, он жизнерадостно улыбался, шагая в пропасть. Я взглянула на Нима — на его лице

сияла улыбка.

— Джокер, или шут, в карточной колоде традиционно ассоциируется со Смертью, — сказал он. — Но он также и символ возрождения, невинности, которой обладал человек до грехопадения. Мне нравится думать о нем как о рыцаре святого Грааля, который может найти свою судьбу, только если будет мыслить наивно и просто. Помни, его миссия — спасти человечество.

— Да? — спросила я, сильно обеспокоенная сходством между картами и моей картиной.

Теперь, когда я присмотрелась к картам, мне даже показалось, что у человека на велосипеде такой же капюшон, как у джокера, и такие же странные раскосые глаза.

— Ты спрашиваешь, кто твой враг? — Ним говорил совершенно серьезно. — Я думаю, что человек на картине и на картах является твоим противником и союзником.

— Ты же не имеешь в виду кого-то конкретно? — спросила я.

Ним медленно кивнул головой и сказал:

— Ты ведь видела его сама, не правда ли?

— Но это было совпадение…

— Возможно, — согласился он. — Но совпадения могут принимать разную форму. Совпадение может быть приманкой, ловушкой того, кто знал о твоей картине. А может быть и другое совпадение.

— О нет! — воскликнула я, с ужасающей ясностью сообразив наконец, куда он клонит. — Ты же знаешь, я совершенно не верю во всю эту сверхъестественную чепуху и потусторонние силы!

— Вот как? — спросил Ним, все еще улыбаясь. — Тогда тебе придется срочно придумать другое объяснение, как вышло так, что ты нарисовала картину прежде, чем увидела модель. Боюсь, я должен признаться тебе кое в чем. Так же как и твои друзья, Ллуэллин, Соларин и предсказательница, я думаю, что ты играешь главную роль в этой таинственной истории с шахматами Монглана. Как еще можно объяснить твое участие в этом? Возможно, тебе было предопределено стать ключом к этой тайне. Или же тебя избрали на эту роль.

— Забудь! — отрезала я. — Я не собираюсь очертя голову гоняться за этими таинственными шахматами. Меня хотят убить или сделать замешанной в убийствах, до тебя что, не дошло?

— До меня все прекрасно дошло, как ты со свойственным тебе очарованием изволила выразиться, — ответил Ним. — Но похоже, ты единственная, кто не понимает, что лучшая защита — это нападение.

— Ни за что! — сказала я ему. — Не пытайся сделать из меня приманку. Небось, сам мечтаешь наложить лапы на эти шахматы и тебе нужен простодушный сообщник? Слушай, я уже увязла во всем этом по самые уши, а ведь я пока еще не покинула Нью-Йорк. Меня совершенно не радует перспектива отправиться на другой конец света, в страну, где я никого не знаю и где мне никто не придет на помощь. Понимаю, ты соскучился по приключениям, но подумай, что произойдет со мной, если я влипну в неприятности в Алжире. У тебя нет даже чертова номера телефона, по которому я могу позвонить. Может, ты думаешь, монашки-кармелитки кинутся мне на помощь, когда по мне снова будут стрелять? Или меня будет сопровождать председатель нью-йоркской биржи и подбирать за мной трупы?

— Прекрати истерику, — обычным своим невозмутимым тоном посоветовал Ним. — Со мной можно связаться из любой страны, ты бы и сама это поняла, если бы на минутку прекратила отмахиваться от проблемы. Ты сейчас напоминаешь трех обезьян, которые стараются избежать зла, закрыв глаза, рот и уши.

— В Алжире нет американского консульства, — прошипела я сквозь стиснутые зубы, — Может, у тебя есть связи в русском посольстве? И русские, конечно, с радостью бросятся мне на помощь?

Последнее мое предположение было не таким уж полным бредом: Ним был наполовину русским, наполовину греком. Однако мне всегда казалось, что он не желает иметь дело с этими странами.

— Раз уж на то пошло, у меня есть связи в посольствах некоторых государств в стране твоего назначения, — сказал он с довольной ухмылкой, которая меня насторожила. — Но этим мы займемся позже. Ты должна согласиться, моя дорогая что, хочешь ты того или нет, ты уже стала участницей этого маленького приключения. Поиск святого Грааля обернулся паническим бегством. И тебе абсолютно ничего не удастся изменить, если ты первой не доберешься до заветной чаши.

— Зови меня Персивалем, — съязвила я. — Ладно, я сама виновата: надо было подумать дважды, прежде чем просить тебя о помощи. Твой метод решения проблем имеет много слабых сторон, хотя на первый взгляд и кажется привлекательным по сравнению с прочими вариантами.

Ним встал, поднял на ноги меня и взглянул мне в глаза с улыбкой заговорщика.