— Тот же самый вопрос я собирался задать тебе, — невозмутимо ответил Марат, — Ты сделала большую ошибку, явившись сюда. Под вымышленным именем или нет, это уже не важно. Ты не уйдешь отсюда живой, пока не скажешь мне, что стало с теми фигурами, которые ты вырыла в саду Давида.
— То же касается и вас, — сказала Мирей, внезапно успокаиваясь и вытаскивая нож из корсажа. — Пятеро моих сестер пропали. Я хочу знать, постигла ли их участь моей кузины.
— А, ты пришла убить меня, — проговорил Марат с ужасной улыбкой. — С трудом верится, что ты сделаешь это. Видишь ли, я умираю. Мне не нужны доктора, чтобы сообщить об этом, я сам врач.
Мирей потрогала пальцем острие ножа. Взяв с доски для письма перо, Марат коснулся им своей обнаженной груди.
— Я советую тебе нанести удар сюда — слева, между вторым и третьим ребрами. Ты попадешь в аорту. Быстро и наверняка. Но ты ведь хочешь узнать, что сталось с фигурами. Не с пятью, как ты считаешь, — их было восемь. Между нами, мадемуазель, мы можем контролировать половину доски.
Мирей пыталась не подать виду, но ее сердце снова отчаянно забилось. Адреналин струился по ее жилам, словно дурманное зелье.
— Я не верю вам! — вскричала она.
— Спроси свою подругу мадемуазель де Корде, как много монахинь приходило
Все перечисленные женщины были монахинями из аббатства Монглан. Что он сказал? Никто из них не добрался до Парижа — никто не писал писем, которые Давид передавал Робеспьеру…
— Они отправились в Кан, — сказал Марат, читая мысли Мирей. — Хотели разыскать Корде. Как печально! Они быстро поняли, что женщина, которая перехватила их по дороге, не была монахиней.
— Женщина?! — воскликнула Мирей.
За дверью раздался топот, и она распахнулась. Вошла Симона Эврар, неся блюдо с дымящимися почками и сладкими хлебцами. С суровой миной на лице она пересекла комнату, краем глаза следя за Маратом и его посетительницей. Симона поставила блюдо на подоконник.
— Если остыло, можно перемолоть на котлеты, — сказала женщина, переведя взгляд мутных глаз на Мирей, которая поспешила спрятать нож в складках платья.
— Пожалуйста, больше не беспокой нас, — сказал Марат кратко.
Симона потрясенно уставилась на него, затем быстро вышла из комнаты. На ее уродливом лице застыла обида.
— Запри дверь, — приказал Марат гостье.
Мирей удивленно наблюдала за ним. Его глаза потемнели, он прислонился к стенке ванны, тяжело дыша.
— Болезнь точит все мое тело, дорогая. Если ты хочешь убить меня, тебе лучше поторопиться. Но думаю, куда больше моей смерти ты жаждешь сведений. Как раз то, что мне нужно. Запри дверь, и я расскажу тебе все, что знаю.
Мирей подошла к двери, все еще сжимая в руке нож, и повернула ключ, услышав щелчок замка. В голове у нее все перемешалось. Кто была та женщина, о которой он говорил? Кто отобрал фигуры у ничего не подозревавших монахинь?
— Вы убили их! Вы и эта мерзкая потаскуха! — закричала она. — Вы убили их из-за фигур!
— Я калека, — ответил Марат со зловещей улыбкой, его бледное лицо тонуло в тени. — Однако, подобно королю на шахматной доске, самая слабая фигура может быть самой ценной.
Я убил их, но только благодаря своей осведомленности. Я знал, кто они и откуда, когда появятся и куда отправятся. Твоя аббатиса глупа; имена монахинь Монглана значились в общедоступных списках. Но нет, сам я не убивал их. И Симона не убивала. Я скажу тебе, кто это сделал, а взамен ты скажешь мне, что сделала с фигурами, которые забрала. Я даже скажу тебе, где находятся захваченные нами фигуры, хотя это не принесет тебе ничего хорошего.
Сомнения и страх охватили Мирей. Как может она доверять ему, ведь в прошлый раз он тоже обещал, а потом убил Валентину!
— Назовите мне имя женщины и место, где спрятаны фигуры, — сказала она, пересекая комнату и становясь перед ванной. — Или сделки не будет!
— Ты держишь в руке нож, — сказал Марат, задыхаясь. — Но мой союзник — сильнейший из всех игроков. Тебе никогда не уничтожить ее! Никогда! Твоя единственная надежда — присоединиться к нам и отдать фигуры. По отдельности они ничто. Но вместе они являют собой вселенскую мощь. Спроси свою аббатису, если не веришь мне. Она знает, кто эта женщина. Она понимает ее могущество. Ее имя Екатерина, она — белая королева!
— Екатерина! — воскликнула Мирей, и тысячи мыслей завертелись у нее в голове.
Аббатиса отправилась в Россию! Ее подруга детства… история Талейрана… женщина, которая купила библиотеку Вольтера… Екатерина Великая, царица всея Руси! Но как может эта женщина быть одновременно подругой аббатисы и союзником Марата?
— Вы лжете, — сказала девушка. — Где она теперь? И где фигуры?
— Я назвал тебе имя! — закричал Марат, лицо его побелело от боли. — Но прежде, чем я продолжу, ты должна мне ответить. Где фигуры, которые ты откопала в саду Давида? Скажи мне!
Мирей сделала глубокий вдох, нож так и остался зажатым в ее кулаке.
— Я отправила их за границу, — медленно произнесла она. — Они в надежном месте, в Англии.
Марат просиял. Она наблюдала за тем, как изменялось его лицо, превращаясь в злобную маску, которая
