дает возможность оплачивать все импортируемые товары, включая продовольствие. Как вы уже могли заметить, у нас очень мало земли, которую можно использовать в качестве сельскохозяйственных угодий. Мы вынуждены ввозить все: мясо, молоко, зерно, древесину… даже песок.

— Вы импортируете песок? — удивилась я, отрываясь от чтения документов, которые он мне дал.

Как известно, в Алжире сотни тысяч квадратных миль пустыни.

— Я имею в виду технический песок. Пески Сахары не пригодны для использования в производстве. Таким образом, мы полностью зависим от продажи нефти. У нас мало нефтяных месторождений, зато в больших количествах имеется природный газ. Его так много, что в будущем мы надеемся стать крупнейшим мировым экспортером газа. Надо лишь найти способ его транспортировки.

— Какое отношение это имеет к моему проекту? — спросила я, быстро просматривая страницы документа.

Он был на французском, но я и так видела, что слова «нефть» и «природный газ» в нем не упоминаются.

— Алжир — член ОПЕК. Каждая страна, входящая в ее состав, постоянно заключает контракты и устанавливает цены на нефть. Для разных стран разные условия продаж. В большинстве случаев это одиночные и весьма непрозрачные бартерные сделки. Как одна из стран — членов ОПЕК, мы предлагаем нашим коллегам перейти на концепцию совместного бартера. Это послужит двум целям. Во-первых, значительно увеличит цену за один баррель нефти на мировом рынке, в то время как себестоимость добычи останется на прежнем уровне. Во-вторых, мы сможем вложить вырученные средства в развитие новых технологий, как сделал Израиль, получив западные субсидии.

— Вы имеете в виду оружие?

— Нет, — с улыбкой ответил Камиль. — Хотя многим кажется, что мы много делаем в этом направлении. Я имею в виду промышленный рост, и не только это. Мы сможем оросить пустыню. Как вы знаете, ирригация — это основа цивилизации.

— Однако в этом документе я не вижу ничего из того, о чем вы говорите, — заметила я.

В это время дверь отворилась, и слуга в белых перчатках вкатил в кабинет сервировочный столик на колесиках. Лакей ловко разлил чай, как это делали в кабаре; струя дымящегося напитка хлынула в стаканы, в воздухе разнесся аромат мяты.

— Мятный чай традиционно подают именно так, — объяснил Камиль. — Листья мяты курчавой мелко крошат и заливают кипятком. В воде заранее растворяют столько сахара, чтобы концентрация его была предельной. При соблюдении определенных пропорций этот напиток является хорошим тонизирующим средством, при других — афродизиаком.

Камиль рассмеялся, и мы подняли стаканы. Я сделала глоток ароматного напитка.

— Вернемся к нашему разговору, — сказала я, как только за слугой закрылась дверь. — У нас есть неподписанный контракт с моей фирмой, в котором сказано, что вам нужно подсчитать запасы нефти. Имеется еще документ, в котором говорится, что вы считаете необходимым проанализировать импорт песка и другого сырья. И вы явно хотите просчитать и предсказать некую тенденцию на рынке, иначе не заговорили бы о числах Фибоначчи. Зачем так много совершенно разных историй?

— История всего одна. — Камиль поставил свой стакан на стол и пристально посмотрел на меня. — Мы с министром Белейдом тщательно изучили ваше резюме и пришли к выводу, что вы — прекрасный выбор для осуществления этого проекта. Ваш послужной список говорит, что вы не любите придерживаться правил. — При этих словах он улыбнулся еще шире, чем прежде. — Видите ли, дорогая Кэтрин, я уже отказал в визе вашему менеджеру, мсье Петару. Как раз сегодня утром.

Он пододвинул к себе мой невразумительный контракт, достал ручку и поставил под ним размашистую подпись.

— Теперь у вас есть подписанный мной контракт, который объясняет ваше пребывание в Алжире.

Кадыр передал бумаги мне. Какое-то время я в изумлении таращилась на его подпись, затем улыбнулась. Камиль ответил мне такой же улыбкой.

— Отлично, босс, — сказала я. — А теперь не потрудитесь ли объяснить, что от меня требуется?

— Нам нужна компьютерная модель. Однако разработка должна происходить в строжайшей тайне.

— Какого рода модель?

Я прижимала к груди подписанный министром контракт, мечтая увидеть лицо Петара, когда он откроет его в Париже. Тот самый контракт, подпись на котором не смогли выбить все старшие партнеры фирмы.

— Мы хотим посмотреть, что произойдет в мире, в мировой экономике, — сказал Камиль, — когда мы урежем поставки нефти.