пластинки, печатать фотографии, демонстрировать их господину Синтезу и так далее.
В итоге — восемь часов кропотливой, утомительной и однообразной работы.
— А вы думаете, что круглосуточно следить за всеми делами лаборатории пустяк?! Надзирать за теми, кто обеспечивает работу аппаратов, изучать реакции, происходящие между множеством элементов, измерять температуру воздуха и воды и все до малейших подробностей докладывать Мэтру?!
— Пусть так. Но беда одного человека не исключает несчастий другого.
— Еще раз говорю вам: я не жалуюсь, и даже наоборот!
— Вы хотите сказать, что эта варварская кухня, недостойная людей нашего круга, вас к себе влечет?!
— Непреодолимо!
— Но, помилуйте, с какой целью?! Если бы я только мог надеяться получить какой-нибудь истинно научный результат…
— Неужели вы и в этом сомневаетесь?
— Сейчас больше, чем когда-либо.
— Но ведь первые полученные данные очень обнадеживают.
— Вы легковерны.
— Bathybius расплодились делением настолько, что воды бассейна ими буквально кишат. Обсеменить двумя кубометрами монер водоем водоизмещением около семидесяти пяти тысяч и получить за четыре дня такой огромный прирост — это изумительно!
— Я придерживаюсь того же мнения, я даже иду дальше. Должен сообщить, что сегодня появились и более сложные существа — амебы. Появились, естественное дело, из bathybius путем прогрессивной трансформации животного мира.
— Но это же великолепно! Это же чудесно!
— Что великолепно?! Что чудесно?!
— Эдакое воплощение теорий эволюции!
— Начало воплощения…
— Видя столь замечательный результат, не стану дискутировать с вами о терминах!
— Добро. Хотел бы я хоть на миг разделить вашу радость, не перенимая вашей восторженности. Ну а что дальше?
— Как — что, ведь сделан первый шаг. Обозначена способность простой клетки на глазах трансформироваться, преобразуясь в более сложный организм, что свидетельствует о начале ускоренной эволюции. И это вам ни о чем не говорит?!
— Ни о чем. Или, во всяком случае, мало о чем. Единственный вопрос, который я себе задаю: ,к чему все это может привести?
— Я очень надеюсь, что увижу в период, равный двумстам восьмидесяти дням, эволюцию от первичной клетки до человека.
— Вы, дражайший коллега, позвольте сказать откровенно, несете несусветную чушь. Подумайте сами: что такое жизнь? У вас есть точное определение?
— Могу предоставить не одно определение, а несколько.
— А я располагаю только одним.
— Не соблаговолите ли вы его сформулировать?
— Охотно. Жизнь, — думается мне, — это процесс упорядоченной и организованной эволюции, переданный первичной материи предшествующим существом, в котором происходили подобные эволюции.
— Таким образом, вы утверждаете, что все ныне живущие существа непременно должны отпочковаться от своих, скажем так, родителей?
— Черт возьми, разве ж это не само собой разумеется?
— Для меня — отнюдь. Ограничусь одним вопросом: откуда произошло первое животное или растение, которое не имело себе подобных?
— Однако и философские и религиозные догмы объясняют сей феномен, и я считаю эти объяснения исчерпывающими.
— Но ведь любые догмы подтверждают, а не описывают процесс.
— Это меня устраивает. И я удовлетворяюсь верованием, провозглашенным задолго до нас гениями, перед которыми согласен пасть ниц.
— Ваше дело. Но кто мне запретит искать более человечное, если хотите, более приземленное, более приемлемое для моего разума объяснение и не причиняющее ни малейшего вреда догмам, провозглашаемым вами в ходе наших научных дискуссий?
— Ничего другого и не желаю, кроме как услышать от ас «научное» объяснение появления жизни на Земле. Но, предупреждаю заранее, ваши умствования меня не убедят. Что ж, дискуссия поможет нам убить время, пока сохнут мои пробы.
— Вы только что очень доходчиво изложили точку зрения, которая не удовлетворяет меня, поскольку она неминуемо подводит к отрицанию трансформизма.
— Значит, вы знаете лучшее определение?
— Вполне вероятно. Во всяком случае, оно не подводит к безоговорочному приятию предпосылок, кажущихся мне сомнительными, так как, по моему мнению, живые существа необязательно происходят от неизменно и строго себе подобных предков. Я дал бы следующее определение жизни: «Это совокупность сил, управляющих органической материей».
— Очень осторожное определение! — Профессор зоологии рассмеялся.
— Я не могу быть более категоричным. Впрочем, если хотите, замените слово «сила» словом «движение».
— Вот уж что для меня не имеет ни малейшего значения!
— По-иному думал преподобный отец иезуит, чей авторитет в данном случае не подлежит сомнению!
— ?..
— Цитирую дословно: «В целом верно то, что все зависит от материи и движения, и мы таким образом приходим к истинной философии, которую уже исповедовал Галилей, видевший в природе лишь движение и материю или их модификацию, производимую за счет перемещения частей и разнонаправленности движения».
— Скажите на милость, кто же автор этого изречения?
— Преподобный отец Секки, дорогой коллега.
— Да ну?
— Он самый, как я уже имел честь вам сообщить.
— И что все это доказывает? «Материя», «движение» — просто слова! Окиньте взглядом всю органическую цепочку, всю лестницу живых организмов от монеры до человека. И, придя к простейшей живой клетке, вы вынуждены будете остановиться, не найдя объяснений, каким образом она оказалась на Земле.
— Ну, это мы еще посмотрим! Более того, я постараюсь вам доказать, что цепь, идущая от неорганической молекулы до человека, — неразрывна. И до такой степени, что вы не сможете отличить материю минеральную от органической, вернее, не будете знать, где кончается одна и начинается другая. Последовательность, безусловно, неуловима, но и непрерывна. «Natura поп facit saltus» [248] — это аксиома.
— Таким образом, вы приходите к самопроизвольному генерированию материи? [249]
— Ни в коем случае. Я лишь констатирую глубинные связи неодушевленной и органической материи, ту корреляцию [250] между ними, которую в каждый данный момент невозможно определить.
— Продолжайте, дорогой коллега, ваши рассуждения меня живейшим образом заинтересовали.
— Вы мне льстите. Продолжу изложение основных принципов, приложимых к трем царствам природы, — их правильность в наше время уже ни у кого не вызывает сомнений.
