четырех судов. Химик их уже слегка пообтесал, пояснив, какие действия вскоре потребуются, и отработав с ними некоторые приемы, пусть и несложные, но требующие применения не столько силы, сколько ловкости. Эта команда из 30 человек была колоритно названа ассистентом «лабораторными стюардами» [242] (определение, кстати сказать, очень верное и точно выражающее суть их обязанностей).
Стюарды, как матросы, вдесятером несли попеременную вахту. Дежурство было организовано уже много дней назад, но происходило, до наступления великого дня, по их словам, «вхолостую». Первая смена находилась на своем посту, и каждый вахтенный занимал место возле доверенного ему прибора.
Пока господин Синтез и химик обходили атолл, прибыл баркас с «Морским кротом». Доставить под купол содержимое резервуара с водой, в которой обитали монеры bathybius haeckelii, не подвергнув его контакту с атмосферой, в конечном итоге дело совсем несложное.
Баркас был накрепко пришвартован к коралловому кольцу, а одна из труб с большой металлической гайкой на конце подсоединена к водозаборному крану резервуара. Эта труба, проходившая сквозь стеклянную крышу, была снабжена всасывающим насосом, а другой ее конец был опущен в воды лагуны, где монеры найдут хоть и на меньшей глубине, но весьма близкие к природным условия существования.
Этот очень важный, по словам господина Синтеза, маневр, был исполнен в течение нескольких минут, и вскоре монеры смешались с семьюдесятью пятью тысячами кубометров воды, находящейся в бассейне. Раствор, конечно же гомеопатический [243], но для данного случая достаточный.
Закончив эту операцию, химик развил бешеную деятельность; покинув Мэтра, он начал сновать между аппаратурой, направо и налево отдавая своим людям краткие приказания. По его команде разжигали горн, на угольях которого раскалялся металлический перегонный куб. Печь с воздушной тягой дымила, как вулкан, и рядом с нею громадная реторта, погруженная в песчаную ванну, наполнялась рыжими испарениями. Четыре котла из листового железа медленно извергали свое содержимое по трубам, расположенным под куполом и в бассейне. И наконец, вступила в действие мощная электродинамическая машина Эдисона, установленная на борту «Анны» и соединенная с лабораторией толстыми заизолированными медными проводами.
Вскоре все вокруг задымило, закипело, засвистело, принялось потрескивать, скрежетать, трудиться, испуская газы, испарения, флюиды [244], жидкости, циркулирующие по трубам, как по артериям и венам кровеносной системы, чтобы пройти в свой черед через центр, где совершалась таинственная ферментация [245], предшествующая или сопутствующая еще более таинственному и загадочному феномену, именуемому генезисом.
Горячие, причудливо окрашенные дымы, паря над лабораторным куполом, образовывали довольно густое облако; время от времени полыхало пламя, пронизываемое бесшумными, мимолетными, беспорядочными вспышками, похожими на вспышки молний. Пары частично конденсировались и, образуя искусственный дождь, оседали мельчайшей росой, состоявшей из разнообразнейших элементов, формула которых была ведома только Мэтру и химику.
Отдав своему ассистенту последние распоряжения, господин Синтез молча пошел к парому, связывавшему атолл с кораблем. Ступив на палубу, он осмотрел электродинамическую машину, подозвал капитана и несколько минут негромко побеседовал с ним. Офицер почтительно отдал честь, подозвал боцманов и что-то приказал им.
Через несколько мгновений послышался пушечный залп. И тотчас же, как по волшебству, на всех четырех кораблях весело расцвели разноцветные вымпелы, на всех судах прогремела артиллерийская канонада, как тогда, когда коралловый остров впервые поднялся из вод лагуны.
Перед выходом на наружный трап в одиночестве стоял господин Синтез, созерцая гигантское горнило, где воплощалась наконец его смелая мечта итог всей жизни. И, как бы отвечая своим потаенным мыслям, он тихо сказал сам себе:
— Вот оно и началось, Великое Дело!
На высокой мачте над куполом лаборатории поднялся огромный белый стяг, на котором заблестели черные буквы гордого девиза: ЕТ EGO CREATOR.
Часть вторая
ПОТЕРПЕВШИЕ КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ НА МАЛАККЕ
ГЛАВА 1
— Уф-ф! Не могу больше, — жалобно простонал юный господин Артур и, обессиленный, рухнул в кресло-качалку. — Этот старикашка в гроб меня загонит!
— Знаете ли, коллега, слово «старикашка» звучит несколько фамильярно. Исходя из ваших же интересов, не хотелось бы, чтобы Мэтр слышал такие речи.
— В конце концов, какая разница? Пусть делает со мной все что угодно, только избавит от этой бессмысленной работы!..
— Видно, вас и впрямь обуял гнев!
— Скажите лучше, что я в ярости, меня душит, ослепляет злоба!
— Но от ярости кровь бросается в лицо, вы же ничуть не покраснели, а, напротив, пожелтели. Думается, от злости у вас приключилось разлитие желчи.
— И вы еще смеете шутить?!
— Поймите, дорогуша, если я стану отвечать вам в том же тоне, то вскоре мы переколотим о головы друг друга всю лабораторную утварь.
— Никогда не знаешь, шутите ли вы или говорите серьезно.
— Разве я похож на шутника?
— Очень!
— Ну так цепляйтесь лучше ко мне. Это безопасней, чем хулить патрона, пусть даже за глаза.
— Вы, словно крепостной, преданы ему до самых печенок!.. Вы его всегда защищаете!..
— От кого? От вас? Бедный юноша! Мэтр не нуждается ни в моей, ни в чьей бы то ни было защите. Ему ничего не стоит заставить себя уважать. Стараясь умерить шквал ваших попреков, я думаю лишь о вашем же благе, ибо если хозяин услышит подобные разговоры, то он тут же даст вам пинок под зад, как зарвавшемуся матросишке.
— Ну и что с того?
— Вам мало? Тогда попробуйте выказать ему недостаточное почтение, пройдитесь, например, насчет его внешности или в глаза назовите «старикашкой»! Но лучше не обсуждать эту тему. Хочу надеяться, что причиной вашего уныния и плохого настроения является эта злосчастная желтуха, делающая людей такими сварливыми.
— Вам хорошо говорить. Вы всегда с правой ноги встаете. Здоровье отменное, глаз зоркий, аппетит прекрасный…
— Не завидуйте; нога лишена элегантности, глаз — единственный, а аппетит весьма посредственный.
— Но, во всяком случае, работа…
— Соотносительно с вашей — точно такая же, но намного тяжелей, на что я в конечном итоге не сетую. Давайте разберемся. Каковы ваши обязанности?
— О, никакие или почти никакие! Всего-навсего трижды в день производить пробы вод лагуны и, делая ее микроскопический анализ, искать bathybius, узнавать, развиваются ли они, растет ли их количество, изменяется ли их структура, фотографировать полученные под микроскопом препараты, проявлять
