планетах. Итак, эскимосы и островитяне не предназначались для отправки в миры, указанные на скопированных дисках. Но на Топазе ждут апачей. Поэтому нам следует отправить их туда как можно быстрее. Да, дело дрянь, как ни крути.

– Я обращусь прямо к Совету!

Келгариес пожал плечами.

– Хорошо. Можешь рассчитывать на мою поддержку.

– Думаешь, это безнадежно?

– Ты же знаешь этих бюрократов. Тебе следует поспешить, если хочешь опередить Ратвена. Он наверняка пойдет к Стентону, Ризу и Маргейту. Он давно ждал такого случая!

– Но если мы выступим в прессе, нас поддержит общественное мнение…

– Ты ведь это не всерьез, так? – в голосе Келгариеса послышались холодные нотки.

Эш покраснел. Это было заметно даже сквозь темный загар. Нарушение секретности было сродни кощунству. Он начал отряхивать ладонями брюки, словно желая очистить их от какой-то невидимой грязи.

– Нет, – бесцветным голосом произнес Эш, – конечно, я не имел в виду ничего такого. Я свяжусь с Хоугом, и будем надеяться на лучшее.

– А тем временем, – как ни в чем не бывало продолжал Келгариес, – мы будем делать все от нас зависящее, чтобы ускорить осуществление нашей программы. Я рекомендовал бы тебе отправиться в Нью- Йорк, и чем быстрее, тем лучше.

– Мне? Но почему? – в голосе Эша сквозило подозрение.

– Потому что я не могу сейчас уехать, не нарушив приказа. А это может навредить нам. Встреться с Хоугом и поговори с ним лично, растолкуй, что к чему. Он должен знать все факты, иначе он не сможет противостоять Стентону перед Советом. У тебя есть все доводы и все доказательства. Кроме того, ты достаточно авторитетен, чтобы с твоим мнением считались.

– Я сделаю все от меня зависящее, – с готовностью ответил Эш. Такая перемена в настроении Эша заставила полковника вздохнуть свободнее.

Тем не менее, прежде чем вернуться в свой кабинет, Келгариес проследил, как Эш удаляется по боковому коридору. В кабинете он сел и уставился в стену, не видя ничего, кроме картин, которые рисовало его воображение. Затем нажал кнопку и начал читать символы, которые замелькали на экране встроенного в стол монитора. Набрав код, он отдал приказ, который, по его мнению, хоть на какое-то время мог бы отсрочить неприятности. Эш был слишком ценным сотрудником, которого жалко было бы потерять. В нем кипели эмоции, с которыми он не мог совладать. Тут и до беды недалеко.

– Бидвел, исправь расписание команды «А». Пусть отправляются в гипнолабораторию через десять минут.

Выключив микрофон, Келгариес вновь уставился на стену. Никто не посмеет прервать сеанс гипноза. А он будет длиться три часа. Скорее всего, Эш не увидит новобранцев до самого отлета в Нью-Йорк. Таким образом удастся избежать лишних разговоров.

Келгариес скривился. Он испытывал некоторую неловкость из-за своих действий. Он был убежден, что Ратвен одержит верх и что опасения Эша касательно использования редакса небезосновательны. Все сводилось к старому принципу: цель оправдывает средства. Они должны использовать любые средства и человеческий потенциал, чтобы сделать Топаз своей подконтрольной территорией, несмотря на то, что эта странная планета затеряна далеко в космосе. Время течет слишком быстро. Они вынуждены играть лишь теми картами, которые у них на руках, мирясь с отсутствием козырей. Эш вернется. Но Келгариес надеялся, что это случится не раньше, чем проблема решится в пользу той или иной стороны. Не раньше, чем все закончится.

Закончится! Келгариес зажмурился. Возможно, что и с ними будет покончено, со всеми. Им предстоит терзаться неизвестностью, пока транспортный корабль не приземлится на чужой планете, на этом сверкающем золотисто-бронзовом шаре, который они назвали Топазом.

Вокруг Топаза вращалось около дюжины сторожевых станций. Каждая имела собственную орбиту за пределами атмосферы этой золотисто-бронзовой планеты, входящей в систему желтой звезды. Эти станции были запущены на орбиту шестью месяцами раньше для создания защитной сети вокруг планеты. Таким образом планету полностью закрыли для любых космических кораблей, за исключением тех, что знали о существовании секретного коридора. Эту систему защиты новых поселенцев проверили с особой тщательностью. Однако свойства этой системы еще не были опробованы на практике. А пока маленькие блестящие шарики без помех вращались в небе вокруг планеты.

Вскоре появился тринадцатый объект и, вращаясь, начал спускаться к поверхности. Сфера, по виду напоминающая школьный глобус, в несколько сотен раз превосходила размерами спутники охранной системы и управлялась пилотами.

На борту звездолета находилось четыре человека. Двое управляли кораблем, а два других были обычными пассажирами. Они ожидали посадки. Через иллюминаторы они могли наблюдать планету, невыразимо прекрасную, переливающуюся золотисто-желтым светом. Она приближалась, росла. Пассажиры уже различали очертания морей, континентов, горных цепей. Они заранее изучили поверхность планеты, и теперь она казалась им очень знакомой.

С приближением звездолета один из светящихся шаров внезапно пришел в боевую готовность и ускорил вращение, едва его чувствительные внутренние механизмы отреагировали на сигнал о появлении чужого корабля. Реле щелкнуло, но сработало чересчур медленно, чтобы вывести спутник на нужный курс. Внизу, на станции управления, этой ошибки не заметили.

Звездолет ждало неминуемое столкновение со спутником-стражем. Эти два объекта еще разделяло несколько сотен миль, когда сработал сигнал тревоги. Руки пилота впились в панель управления, но из-за перегрузок он мало что мог. Его скрюченные пальцы были бессильны. Гибель была неизбежна, и лицо пилота исказила гримаса.

Один из пассажиров пытался заговорить с товарищем. Другой, не отрываясь, смотрел на экран. Перегрузка расплющила его полные губы и прижала к зубам.

– Они… они… здесь…

Ратвен не обратил внимания на эти слова. Ярость, вызванная собственной беспомощностью, красной точкой пульсировала перед глазами. Попасться в ловушку, когда цель так близка! Оказаться на мушке у безмозглых машин! На карту было поставлено слишком многое. И теперь он терял все. От напряжения его ногти впились в подлокотники подвесного кресла.

Четверо могли только сидеть и ждать взрыва, который испепелит их. Ярость Ратвена возрастала, но, к сожалению, не могла исправить положение. Глаза его коллеги в пассажирском кресле были закрыты, губы беззвучно шевелились. Оба пилота лихорадочно пытались взять ситуацию под контроль. Внизу, в чреве корабля, летели те, кто еще не подозревал о скорой гибели. В одной из клеток шевельнулась голова с торчащими ушами. Узкие глаза блеснули. Животное почуяло страх, который испытывали люди наверху, подняло заостренную морду и зарычало.

Рычание разбудило другого пленника. Осмысленные взгляды их желтых глаз встретились. Ум, необычный для таких животных, подавил инстинкт, заставляющий зверя метаться по клетке. Любопытство и способность адаптироваться в любых условиях воспитывались в этих существах с незапамятных времен. Затем природную хитрость попытались соединить с разумом, а способность мыслить с инстинктом.

Представители предыдущих поколений выбрали для проведения ядерных испытаний бесплодную пустыню – «белые пески» Нью-Мексико. Человечество можно было защитить, оградить от радиационной угрозы, чего нельзя было сказать о четвероногих и крылатых обитателях пустыни.

Тысячи лет назад первые кочевые племена американских индейцев, прибывшие с юга, встретили животных, подобных тем, что сидели теперь в клетке на борту звездолета. Это были степные охотники, младшие братья волка, чьи природные способности произвели неизгладимое впечатление на кочевников. Животное стало фигурировать в многочисленных индейских легендах как Создатель или Ловкач, как друг или враг. Для одних племен оно было божеством, для других – прародителем зла. В легендах и преданиях